буркнула я.
Идея у меня и в самом деле была, просто я надеялась, что мне не придется ее реализовывать. Взяв все ту же бельевую веревку и распутав большую часть узлов на ней, я перебросила ее на соседний балкон, потом ручкой Маришиного зонтика притянула свободный конец веревки назад и снова перебросила обратно, а затем конец веревки привязала к перилам нашего балкона. А на веревку я пристроила гладильную доску, одолженную у администратора. Получилось нечто вроде импровизированного мостика. Очень ненадежного, шаткого и тонкого, надо отметить.
– Ты хочешь, чтобы я по нему прошлась? – с недоверием спросила у меня Мариша. – Я не могу.
– Прыгать ты могла, а тут не можешь? – возмутилась я.
– Когда я прыгала, то не думала, что падать так страшно, – призналась Мариша. – А теперь я знаю, каково это, и потому боюсь.
Я посмотрела на нее, надеясь, что она прочтет в моем взгляде все, что я о ней думаю, но напрасно надеялась. Кожа у Мариши была потолще, чем у бегемота.
– Придется лезть мне, – со вздохом решила я.
– Точно! – совершенно, на мой взгляд, неприлично обрадовалась Мариша. – Я тебя подстрахую.
– Обойдусь без тебя, – возразила я, отправляясь в нашу комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы сойти за страховочный трос.
Ничего более подходящего, чем Маришины джинсы и моя новая футболка, я не нашла. Связав одежду в длинную веревку, я обвязала ее себе вокруг живота и, с тоской думая о том, что вряд ли импровизированная веревка выдержит вес даже вполовину меньше моего, и горько кляня себя за каждый съеденный мной за последние месяцы пирожок, переползла на мостик. Сразу же выяснилось, что передвигаться по нему в нормальном состоянии невозможно, так как он раскачивался под моим весом в разные стороны просто с угрожающей амплитудой. Пришлось опуститься на живот, свесив ноги по обе стороны доски и вцепившись в нее руками. Лежать так было очень приятно, ветерок обдувал меня со всех сторон, и шевелиться решительно не хотелось, так как при малейшем движении доска начинала плясать подо мной и норовила выскользнуть ко всем чертям, оставив меня на голой веревке.
– Что ты разлеглась? – шипела мне в спину напрочь лишенная всякого сочувствия Мариша. – Пляж тебе тут, что ли?
– Отвяжись! – дружески посоветовала я ей, но так как обернуться не рискнула, то она ничего не услышала и решила, что я ее тоже не слышу и вообще прилегла соснуть, и начала дергать веревку, стараясь привлечь к себе мое внимание.
– Ты ненормальная! – завопила я во все горло. – Я же сейчас свалюсь!
– Ой! – испуганно воскликнула Мариша. – Я подумала, что с тобой случился приступ и ты потеряла сознание.
Мысль о том, что со мной и в самом деле может случиться нечто подобное, подстегнула меня получше всяких окриков. Осторожно извиваясь, я проползла оставшееся расстояние, показавшееся длинней всех дорог в моей жизни. Очнулась я уже на балконе от того, что Мариша снова принялась дергать за конец веревки, остававшийся у нее в руках.
– Дверь! –