дежурства», – подумал Джо, – мне нужно зафиксировать ваше сообщение. Волноваться сейчас не следует: самое худшее уже позади». – Поскольку ваш рассказ будет записан на пленку, постарайтесь точно и четко, не упуская существенных подробностей, – «но и не размазывая очень, а главное – без вранья, которого и так предостаточно», – подумал про себя Джо, – изложить все, что с вами произошло.
– Мы возвращались, – начал Джонсон, – когда прямо перед нами опустилась «летающая тарелка»…
«Все ясно, – вновь подумал, прислушиваясь к рассказу, Джо, – дальше можно и не продолжать, я и так знаю, что за этим последует: мистический ужас, приковавший их месту, монстры в фиолетовых, оранжевых или зеленых балахонах – ах, у вас они, мистер Джонсон, в черных – ну что же, моды меняются не только на земле. Потом последует психическое воздействие, приказ все забыть и частичная амнезия – именно частичная, а то, о чем же рассказывать? В конце же он скажет, что немедля обратился в полицию». – … Ия тут же уведомил полицию, – подвел итог своему сообщению Джонсон. Хилл, услышав такое, только тяжело вздохнул, но добросовестно продолжал исполнять свои обязанности:
– Вы нам очень помогли, сэр, наш ближайший филиал вышлет обследователя, который ознакомится со всем на месте. Ни о чем не беспокойтесь, всего вам доброго.
Джо бросил трубку и, выключив магнитофон, повернулся в кресле.
– Какого черта, Мардж, – прорычал он, давая волю скопившемуся раздражению.
На протяжении всего разговора он молча и внимательно наблюдал за странными действиями секретарши фонда, длинноногой и золотоволосой мисс Марджери Уэйд, менявшей у него цветы на столе. Остатки душевного равновесия улетучились без следа, когда он увидел, чем она занимается.
– Какого черта, – он понизил голос: за дверью послышались голоса, – вы выбросили мои прекрасные цветы и поставили в эту огромную вазу одну единственную ромашку? Что, побольше было нельзя? А кроме того, и те цветы еще не завяли и вполне бы простояли день-два…
– Приказ шефа, – отрезала Мардж (когда она говорила о делах Фонда, в ее мелодичном голосе сквозил металл), – в природе идет оскудевание, и Фонд Иеремии Пентхауза чутко реагирует на изменение конъюнктуры. Надо беречь природу, а кроме того, цветы нынче дороги и отвлекают от работы. Правда, если они вам так нравятся, – ее голос вдруг стал обольстительно певучим, – то купите роз и подарите их мне. Ну хотя бы сегодня вечером, – она пленительно улыбнулась, показав зубы, достойные кинозвезды. И зубы, и голос, как, собственно, и все остальное, были ее капиталом, за который, да еще за безотказность, ее и ценили, – я сегодня свободна, а вы?
– У меня именно сегодня весьма срочная работа, – с сожалением в голосе, но с ликованием в душе ответил Джо. Его вчерашняя зарплата была нужна ему самому.
– В таком случае счастливо поработать. Распорядок встреч на сегодня слева от вас.
Джо посмотрел на листок. Встречи с журналистами – среди них