кабинет
В овальном кабинете Белого дома президент Гарри Трумэн и государственный секретарь Джордж Маршалл остались одни.
– Вот уж никто не ожидал, что Советский Союз придет сионистам на выручку, – сказал Гарри Трумэн. – Да еще как! Громыко не просто выразил симпатию еврейскому народу, а потребовал создания в Палестине еврейского государства.
Джордж Маршалл мрачно заметил:
– Обычно Громыко говорит «нет». На сей раз он сказал «да». И очень громко!
Трумэн констатировал:
– Идея создания еврейского государства в Палестине обрела черты реальности.
Государственный секретарь еле сдерживал себя:
– Господин президент, значит, вы все-таки намерены поссориться с арабскими странами, которые поставляют нам нефть?
Перед президентом лежали газеты с изложением выступления советского представителя.
– Я прочитал речь Громыко, – объяснил Гарри Трумэн. – Даже сами евреи никогда не выступали в свою защиту так ярко и убедительно. Поймите, Джордж, если уж Сталин однозначно поддержал создание еврейского государства, как же я могу быть против? Это исключено. Избиратели меня не поймут. Я уже позвонил нашему представителю в ООН и сам объяснил ему, что он должен проголосовать «за». Чтобы не произошло сбоя в бюрократической цепочке… И если еврейское государство будет создано… Мы опоздали и не сумели первыми высказаться за его создание. По крайней мере признаем первыми.
Государственный секретарь развернулся и вышел из овального кабинета. Гарри Трумэн с сожалением посмотрел ему вслед. Перед ним лежала утренняя газета с портретом советского посла Громыко.
В Москве в кабинет заместителя министра иностранных дел Деканозова вошла молодая хорошо одетая девушка. Глянув на нее, Владимир Георгиевич воодушевился.
– Вы – Спиридонова? И хотите работать у меня секретарем? Что же, я думаю, вы мне подходите.
Маленький и толстый, Деканозов вышел навстречу ей из-за стола, взял за руку, чтобы поздороваться, нагло притянул к себе и попытался поцеловать. Девушка покраснела и слегка отстранила его. Он еще крепче держал ее. Она размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину. Он не ожидал отпора. От неожиданности выпустил ее из рук.
Девушка опрометью бросилась из кабинета.
Деканозов нажал кнопку звонка. В кабинет вошел его помощник, столкнувшись с убегавшей девушкой, которая не успела вымолвить ни слова.
Деканозов, потирая покрасневшую щеку, сказал помощнику:
– Что-то я смотрю, Громыко там своевольничает. Что он о себе возомнил? Надо его приструнить. Сейчас я этим займусь.
Едва помощник вышел, зазвонил аппарат правительственной связи. Деканозов снял трубку, услышал голос и вытянулся:
– Слушаю, Лаврентий Павлович!.. Да, была. А что?..
Растерянно переспросил:
– Чья она дочка?
Слушая голос Берии, Деканозов побледнел. Когда Лаврентий Павлович бросил