пожал плечами.
– Я видел, как люди грешат и с именем Бога на устах, и во имя магии. Они просто не умеют достойно чтить высшую силу, какую бы форму она ни приняла.
– Нет загробной жизни… – ворчал король. – Нет бессмертной души. Это противоестественно.
– Напротив, – возразил Келл, – это самое естественное на свете. Природа циклична, и мы все – часть природы. Противоестественно верить в человеческую непогрешимость и в уютное местечко, приготовленное тебе на небесах.
Георг стал темнее тучи.
– Осторожнее, мастер Келл. Это богохульство.
– Ваше величество, вы никогда не казались мне богобоязненным человеком.
Король перекрестился.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть. Кроме того, – он огляделся, – я король Англии. Мое наследие священно. Я стою во главе страны по милости Бога, над которым ты насмехаешься. Я Его слуга, и это королевство вверено мне Его милостью. – Слова Георга прозвучали как заученная речь. Король засунул крест обратно под воротник. – Возможно, – добавил он, нахмурившись, – я бы поклонялся твоему богу, если бы мог увидеть его и прикоснуться к нему, как ты.
Вот оно, снова! Старый король благоговел перед магией, дивился ей, как ребенок. А новый король смотрит на нее так же, как на все остальное, – с вожделением.
– Я уже предупреждал, ваше величество, – сказал Келл. – Магии больше нет места в этом мире.
Георг усмехнулся и на миг стал больше похож на голодного волка, чем на сытого человека.
– Мастер Келл, ты же сам сказал – в мире все циклично. Возможно, когда-нибудь наше время опять настанет, – коротко усмехнулся он, и его лицо снова приобрело обычное саркастическое выражение. Эффект получился обескураживающий, и Келл невольно задумался: неужели этот человек действительно так глуп и самодоволен, как о нем говорят? Или под маской пустого себялюбца таится нечто более глубокое?
Как там говорила Астрид Дан?
«Я не доверяю ничему, что мне не принадлежит».
По склепу пронесся сквозняк. Пламя свечи затрепетало.
– Пойдем, – сказал Георг, поворачиваясь спиной к Келлу и к могиле старого короля.
Келл достал из кармана серебряный лин Красного Лондона. В центре монетки блестела звезда. Он всегда приносил их королю. Примерно раз в месяц дряхлеющий монарх заявлял, что магия из его старой монетки выветрилась, как тепло из угасающих углей, и Келл приносил ему новую, хранящую тепло его кармана и запах роз. Келл задумчиво повертел монету в пальцах.
– Это свежая, ваше величество. – Он прижал монетку к губам и положил ее, теплую, на холодный могильный камень.
– Сорес наст, – прошептал он. – Спи спокойно.
Сказав это, Келл поднялся вслед за новым королем по лестнице и вышел обратно в холодную ночь.
Ожидая, когда король Англии допишет письмо, Келл изо всех сил старался не переминаться с ноги на ногу.
А тот не торопился. Тишина в комнате сгустилась, сделалась неуютной, и Келлу отчаянно захотелось сказать хоть что-нибудь, лишь бы нарушить ее. Понимая, что именно