повернулась к Мэтту, чтобы попросить его подождать около машины, но отец перебил ее напряженным звенящим голосом:
– Это твой дом, Мередит, и принадлежит тебе. Нам с Фаррелом необходимо поговорить наедине.
Мередит это не понравилось, но Мэтт коротким кивком попросил ее уйти.
Когда за ней закрылась дверь, Мэтт ожидал очередного взрыва, но Бенкрофт, кажется, сумел совладать с собой. Он сидел за столом, сцепив руки, разглядывая Мэтта несколько долгих томительных минут, по-видимому, решая, как лучше втолковать зятю то, что собирался сказать. Бешенство и крики ни к чему не привели, так что теперь Филип, вероятно, попробует добиться своего другими методами. Однако Мэтт не ожидал, что Бенкрофт сумеет найти его единственное уязвимое место – в том, что касалось Мередит: сознание собственной вины. Кроме того, Мэтт не представлял, что Бенкрофт с такой убийственной точностью выберет слова.
– Мои поздравления, Фаррел, – с горечью бросил он, саркастически ухмыляясь. – Соблазнили и наградили ребенком невинную восемнадцатилетнюю девчонку, у которой вся жизнь впереди – она могла бы получить образование в колледже, путешествовать по всему миру и иметь все самое лучшее. – И, пронзив Мэтта пренебрежительным взглядом, добавил: – Знаете ли вы, почему у нас существуют клубы, подобные «Гленмуру»? – Мэтт продолжал молчать, и Филип ответил за него: – Затем, чтобы оградить наши семьи и дочерей от таких втируш-подонков, как вы.
Бенкрофт, казалось, почувствовал, что больно ранил Мэтта, и с инстинктом вампира продолжал высасывать кровь.
– Мередит восемнадцать, а вы украли ее юность – она еще не готова быть женой и матерью. А теперь еще и пожелали тащить ее в какую-то Богом забытую глушь и заставить жить в рабочем поселке, как жалкой оборванке. Я бывал в Венесуэле, хорошо знаком с Бредли Соммерсом и прекрасно знаю, где он собирается производить бурение, что это за места и каково там приходится людям. Придется прорубать мачете тропы в джунглях, чтобы добраться от поселка, считающегося в тех местах оплотом цивилизации, до буровой. После каждого нового дождя дорожки исчезают. Все припасы доставляются вертолетами – ни телефонов, ни кондиционеров, никаких удобств! И в эту влажную адскую дыру вы собираетесь везти мою дочь?
Подписывая контракт, Мэтт уже знал: сто пятьдесят тысяч долларов премии легко не достанутся, компания наверняка выплачивает компенсацию за некоторые лишения, но был уверен, что сумеет сделать для Мередит все необходимое. Несмотря на отвращение к Филипу Бенкрофту, Мэтт понимал, что тот имеет право беспокоиться за дочь. Впервые с той минуты, как Мэтт переступил порог кабинета, он решил заговорить.
– В шестидесяти милях есть большая деревня, – хладнокровно сообщил он.
– Бред! Шестьдесят миль – это восемь часов на джипе, если, конечно, тропа, которую вы прорубили, еще не успела зарасти. Или намереваетесь заточить мою дочь в деревне на полтора года? А когда собираетесь навещать? Насколько я понимаю, там приняты двенадцатичасовые