её история, когда-то испытанное отвращение и мужество, с которым она справлялась с ситуацией. Марта действовала как захватчик, забирая энергию из окружающего мира и отдавая с каждым ударом каблуков боль и горечь. Накал выстукивания сапатеадо достигли предела. и вот уже время начать жить и дышать заново.
До самого вечера мы танцевали, смотрели друг на друга, обсуждали связки, спорили. Восторг сопричастности рождению чего-то совершенно необыкновенного и нового.
Для меня это было достаточно необычно – чувствовать себя частью группы. В силу жизненных обстоятельств я предпочитала оставаться одиночкой, рассчитывать только на себя. Я не искала поддержки ни у кого, но сегодня с удивлением обнаружила, что мне нравится, когда меня слушают; нравится высказывать свое мнение, идти на компромисс, принимать совместное с кем-то решение. Сегодня мы стали командой – без ненужной ревности или высокомерия, и большая заслуга в этом единстве принадлежала, безусловно, нашему хореографу.
С еще с большим удивлением я украдкой смотрела на Джонатана. Он был самым желанным из всех, когда-либо встреченных мною мужчин – – ну ладно, единственным настолько желанным. И эта новая страсть сегодня немного подвинулась, чтобы уступить место восхищению. Я была очарована заразительным энтузиазмом, фантазией, с которой он предлагал отдельные элементы, его видением танца, поведением и манерой держать себя с нами. Он был, одновременно, жестким – и ничуть не стеснялся крепких выражений, если ему казалось, что кто-то не выкладывается или делает что-то не то; и, в то же время, поддерживал в каждом нашем шаге. Позволял самим стать ненадолго Джонатанами, вплести свой рисунок в постановку; он доверял нам.
И мои восторги начинали меня немного пугать.
Одно дело признавать заслуги Деверо, хотеть его, но ведь я была уже практически заворожена любым его действием.
Я закусила губу
Ох нет.
Только бы не влюбиться.
Джонатан
– Джонатан, постой.
Мужчина с улыбкой обернулся к Маргарет. День выдался тяжелым, и мужчина чувствовал себя выжатым досуха, но пообщаться с директором академии, к тому же, близким другом, он был рад всегда.
Именно Маргарет первая в него поверила. Точнее, вторая. Он приехал в восемнадцать в Нью-Йорк практически без опыта, с двумястами долларами в кармане и желанием во что бы то ни стало добиться успеха в танцевальном мире. Вкалывал на низкооплачиваемых работах, а все деньги тратил на классы в этой академии – купить полный курс он себе позволить не мог. Выкладывался полностью, впитывал до последней капли все, что там говорили и показывали.
И Маргарет заметила его. Она тогда еще преподавала. Основанная ею академия представляла собой всего несколько комнат, но была весьма популярна благодаря напору директора – Маргарет разыскивала, уговаривала, затаскивала в академию на семинары, курсы лучших танцоров и продюсеров страны.
А потом сделала так, чтобы Джонатана заметили.
– Ты до сих пор не ушла? –