повел меня прямо к старушке.
– Этот мальчик с вами?
– Он с командиром, – сказала старушка.
– Антарктида… – вспомнил военный. – Все ясно… Понимаете ли, в чем тут дело: этот мальчик решил махнуть в Антарктиду. И вот он взял с собой кошку… И еще что ты взял с собой, мальчик?
– Лимон, – сказал я, – и еще бутерброды…
– И поехал воспитывать свой характер?
– Какой плохой мальчик! – сказала старушка.
– Безобразие! – подтвердил проводник.
Потом почему-то все стали смеяться. Даже бабушка стала смеяться. У нее из глаз даже слезы пошли. Я не знал, что все надо мной смеются, и потихоньку тоже смеялся.
– Бери кошку, – сказал проводник. – Ты приехал. Вот она, твоя Антарктида!
Поезд остановился.
Неужели, думаю, Антарктида? Так скоро?
Мы сошли с поезда на перрон. Меня посадили на встречный поезд и повезли домой.
Пятнадцать третьих
Все столпились возле бильярда.
– Довольно играть просто так, – сказал он. – Я играю на третье. К примеру, кисель дадут, или компот, или там шоколад, ну не важно что, ясно?
Всем было ясно. Стали играть.
К обеду он выиграл пятнадцать третьих.
Подали чай. Все кричали:
– Чай! Чай!
Даже повар сказал:
– Во как любят чай!
Он залпом выпил один стакан, второй, третий, четвертый…
– Стойте… – сказал он. – Сейчас… погодите…
Залпом он уже пить не мог.
Все обступили его. Он сидел перед стаканами, тяжко вздыхал, говорил «погодите» и отпивал каждый раз по глотку. Кругом шумели. Давали советы. Кто-то пощупал его живот.
– Живот не хватать, – сказал он, – нечестно…
Но больше он уже пить не мог. Он стал бледен, таращил глаза, икал.
Позвали вожатого.
– Что с ним такое? – спросил вожатый.
– Да вот чаю попил, – сказал кто-то.
С трудом его подняли со стула. Взяли под руки. И повели.
Пароход и лошадь
Когда я ходил в школу, в первый класс, я любил рисовать пароходы. Я всем хвалился: вот какие замечательные пароходы я могу рисовать!
И вот однажды я спросил одного мальчишку, может ли он нарисовать такой же замечательный пароход. Я тут же нарисовал большой пароход с трубами, все как полагается. Потом я подрисовал море синим карандашом, а красным карандашом – флаг на мачте, и получилось совсем хорошо: плывет по морю пароход, а на мачте у него развевается красный флаг.
Мальчишке понравился мой корабль, но он мне сказал:
– Я могу лошадь нарисовать.
И он нарисовал лошадь.
Эта лошадь была так хорошо нарисована, что я больше не хвалился своими пароходами, потому что такую лошадь я не сумел бы нарисовать никогда!
Так всегда бывает
Мяч свой я у них отобрал. Потому что мяч мой. Кидаю мяч в стену и сам ловлю. Очень мне все нужны! Хватит мне этой стенки.
Вот я и ловлю мяч от стенки. А Гога кричит:
– Смотрите-ка, он сам с собой играет!
Разве я сам с собой играю? Я со стеной играю.
Пес Катушка ко