ростовского боярина Кирилла в Радонеж. Передатировка переезда во многом рассеивает недоумение исследователей. Относя переселение ко временам Ивана Калиты, историки неизменно задавались вопросом: почему семейство ростовского боярина поселилось во владениях князя, столь жестоко расправившегося с жителями Ростова? Говорили даже чуть ли не о насильственной депортации. Ныне же становится понятно, что Кирилл переселился на земли удельного князя Андрея.
Итак, семья ростовского боярина оказалась во владениях младшего из сыновей Калиты. Но почему Кирилл выбрал именно Радонеж? Кто подсказал ему эту мысль? Из «Жития» Сергия выясняется, что этим человеком был Протасий, родоначальник московских бояр Вельяминовых, занимавших в XIV в. на протяжении нескольких поколений важнейшую должность великокняжеского тысяцкого. Именно благодаря его помощи ростовские переселенцы оказались в Радонеже.[116]
Об этом мы узнаём из указания Епифания Премудрого. Говоря об одном из переселенцев – Онисиме, приходившемся дядей преподобному, он добавляет: «Онисима же глаголют с Протасием тысяцкым пришедша въ тую же весь».[117]
Однако что мог делать великокняжеский боярин во владениях удельного князя? Этот вопрос снимается, если вспомнить, что младшему сыну Калиты ко времени смерти отца не исполнилось и 13 лет. Понятно, что владениями юного княжича вплоть до его совершеннолетия фактически управляли бояре его старшего брата Семена, одним из которых был именно Протасий.
Московские князья были заинтересованы в заселении своих земель выходцами из других княжеств. Поэтому Кирилл стал обладателем значительных земельных владений в Радонеже.[118] Они достались ему на условиях несения пожизненной службы им самим и его детьми.
В. А. Кучкиным было высказано сомнение по поводу радонежских владений Кирилла, поскольку об этом «абсолютно никаких сведений нет».[119] До нас и впрямь не дошло ни одного акта, связанного с именем Кирилла. Более того, мы вполне допускаем, что их просто не существовало. Но это отнюдь не означает, что у Кирилла не было вотчины в Радонеже.
Чтобы разобраться в этом вопросе, нам необходимо сделать некоторое отступление и рассмотреть вопрос о первоначальном характере вотчины.
Как известно, русское Средневековье знало два основных типа землевладения – вотчину и поместье. В отечественной историографии долгое время считалось, что, в отличие от поместья, распоряжение которым включало условие обязательной службы, вотчина представляла собой безусловное владение, чей хозяин мог свободно передавать его по наследству, продавать, закладывать и совершать любые другие сделки. Между тем историки достаточно рано обнаружили в этом вопросе известный схематизм. В частности, выяснилось, что согласно Уложению о службе 1556 г. вотчинники были приравнены к помещикам и также обязаны были нести военную службу. Тем самым оказалось, что вотчина, как и поместье, в определенной мере являлась условным владением.
Исследователи,