слали мне слова поддержки. Слава и Лиза ободряли, как могли. Эдик сочинил лирическую поэму, очень талантливую, на мой взгляд. Я много занималась, боролась с котом, исследовала Берлин и окрестности. И скучала. Мне не хватало общения. Не хватало подруг, друзей, родителей, возможности посидеть с близким человеком в кафе и поболтать ни о чем. Мне нужно было срочно налаживать отношения с окружающими, но не было времени, сил и желания. И в какой-то момент, как со мной это обычно бывает даже в самой интересной точке мира, меня начало заедать однообразие. В такие минуты на меня накатывают меланхолия и тоска. И хочется опять что-то поменять.
А время было необыкновенное. Каждый день кроме воскресенья, я преодолевала четыре километра пешком – мой путь до Академии танца. Там мы изучали несколько танцевальных направлений, по два разных стиля ежедневно, с постепенно нарастающей интенсивностью. Девочки в академии собрались со всей Европы, и некоторые были очень талантливы и хорошо подготовлены. Преподаватели говорили на разных языках: были двое израильтян, англичанка, немцы, француз. Здесь, в Берлине, я полюбила джаз и возненавидела классический балет. Навсегда. Педагогом по классике была строгая англичанка, которая никогда не хвалила нас, и, мне кажется, смотрела на наши недисциплинированные руки, ноги и спины с недоумением, граничащим с ужасом.
Вечером – обратная дорога домой, которую делишь на небольшие отрезки, чтобы не таким долгим казался путь. И Васята, нетерпеливо ожидающий меня в квартире. Радость моя! Мой кошмар!
Мне предстояло учиться на курсах еще четыре месяца, как минимум. До июля. Потом при хорошем раскладе я могла задержаться в Берлине еще на три года, взяв профессиональный трехгодичный курс, который сделал бы из меня разностороннего танцора. Но для этого мне необходимо было найти работу и определиться с жильем. Время шло. Работы не было. Я закидывала объявления на все русскоязычные сайты. Безответно. Я экономила и опять искала. Ни одного отклика. Настрой жить и учиться в Берлине ослабевал.
Скоро возвращалась из командировки Олеся. Значит, нужно будет освобождать квартиру. Я искала жилье. Просматривала объявления по аренде и пыталась пристроиться в студенческие общежития. Тишина была такая, будто я оглохла. Денег хватало только-только, на самое необходимое и учебу.
Вокруг меня были люди, к которым можно было бы обратиться за помощью, но я пыталась все сделать сама. Сама. Это было ошибкой. Я поняла позже, как много могла бы получить, совсем не затрудняя знакомых людей, просто обратившись к ним за советом. Но дни шли, а я находилась все в той же точке, из которой не видно было моего будущего в Германии.
8
В Берлин пришла весна. Март. Солнце. Красота. Но я была одна. Никого и ничего. Здесь даже птицы пели по-немецки. Одиночество тяготило меня все больше. Подкралась хандра. Позже я заметила, что хандра приходит ко мне каждый год в одно и то же время. Я начинаю делать какие-то судорожные движения, совершать