теснится за столами, народу больше, чем стульев, многие девушки сидят у парней на коленях. Блинов они не едят, перед ними только напитки, стаканов меньше, чем человек за столом. Темноликая уборщица возит сырость вокруг их ярких кроссовок. Я с завистью прислушивался к взрывам хохота. За те пару часов, что прошли с нашей встречи с отцом, шок прошёл, и облегчение от досрочно состоявшегося признания сменилось предчувствием тяжёлого объяснения дома. Я слишком хорошо знал отцовскую манеру брать паузу: пока я метался от растерянности к отчаянию, он, попутно заводясь, обдумывал каждое слово, которое собирался произнести, формулируя фразы и выстраивая речь так, что я не имел ни возможности, ни желания возражать. Подготовленная отцовская речь действовала гипнотически, я боялся поддаться и снова угодить в вязкую бытность непутёвого студента: слишком привык жить самостоятельно, и как ни давил на меня груз вины за обман, моя новая жизнь мне нравилась. Я знал, что из словесного поединка с отцом я, скорее всего, выйду проигравшим. Но я собирался дать себе шанс, и решил использовать его же оружие – перерыв.
Новый план уже созрел: какое-то время просто не буду попадаться ему на глаза. Вот только как это сделать, живя с ним в одном подъезде? Ночевать на работе? Ему ничего не будет стоить разыскать меня там, если он того захочет. А если он захочет, то тогда, найдя, он обрушит на меня свой гнев. Нет, не вариант. Остаётся обратиться к друзьям. Я вытащил телефон – ни одного пропущенного вызова. Открыл список контактов, прокрутил его раз, другой. И сам себе не поверил. Разве может такое быть, чтобы у человека совсем не было друзей?! В моём списке семь десятков контактов! Десяток бывших одноклассников, десяток бывших сокурсников, пяток нынешних, репетиторы, преподаватели. Несколько контактов по работе. Родня. Отец – рабочий один, рабочий два, два мобильных, домашний. Поликлиника, справка в бассейн. Наталья – училась параллельно, телефон списал из их классного журнала, год собирался позвонить, так и не собрался. Теперь уже не хочу. Маша – этой звонил, много, и она звонила. Дело прошлое. Телефон можно удалить, да и номер она наверняка уже поменяла. Пара приятелей со двора. Несколько голых номеров, без имён, теперь уже не вспомнить, кому они принадлежат. И никого, к кому можно напроситься на ночь. С горьким чувством я опрокинул в себя остатки пива, и в лёгком хмелю принялся вновь просматривать записную книжку, пока не уставился на номер, по которому вдруг захотелось позвонить.
Его звали Васей, и это был мой единственный приятель, которого одобрял отец. Сын его бывшего сокурсника, а впоследствии и бывшего партнёра. Кажется, двадцать лет назад они вместе наживали ревматизм на строительном рынке. Кроме того, по молодости лет их объединяла общая страсть к туризму, и, пока ревматизм не внёс свои коррективы, они ежегодно ходили в туристические походы, бывало, что дальние. Со временем их вылазки случались всё реже, и к моменту, как я достаточно вырос, они почти прекратились. Но случилось так, что друг отца