районе, среди нормальных пацанов из рабочих семей. Вот она, наша неразлучная дворовая компания. Прямо, ностальгия накатывает, когда смотришь на всё это. Вот Колька Костыль, Вовка Бланш и Машка Кострома. На всех фотках мы либо пили на скамейке в подъезде, либо просто шлялись всей бандой по городу. Весёлые были времена. Вернуться бы вместе с ними, лет на двадцать назад. Где они все сейчас? Кто-то спился, то-то всерьёз подсел на наркоту, кто-то находится в местах не столь отдалённых, а кто-то давно уже парит кости в могиле. Жаль, конечно. Нормальные ведь были пацаны. Кое-кому из нас, правда, удалось выбиться в люди. Теперь они разъезжают по столице на дорогих авто, занимают престижные должности или владеют пакетами акций крупных компаний. Как говорится, у каждого свой путь в этой жизни.
Так уж получилось, что девяносто девятый год я почти не запомнил. Вернее запомнил лишь его начало. Зимой почти одновременно умерли мои родители, оставив единственному наследнику хорошую двухкомнатную квартиру в Южном Бутово. Неожиданным наследством я распорядился вполне в своём духе. Долго не думая, обменял квартиру на крохотную комнатушку в грязном общежитии. Естественно, с большой доплатой. Тех денег мне потом хватило, чтобы на пару лет уйти в большой и тяжёлый загул. Рубеж тысячелетий прошёл для меня в каком-то сплошном пьяном угаре. Фотки тех лет выглядят соответствующие. Какие-то незнакомые кабаки и квартиры. Какие-то подозрительные типы, вечно ошивавшиеся вокруг меня. В две тысячи втором или третьем году я даже единственный раз в жизни умудрился побывать за границей. На каком-то известном турецком курорте… не помню, правда, название. Отправился я естественно в компании всё тех же малознакомых людей, любителей погулять на халяву. На море мы, наверное, так и не выбрались. Вместо этого, сутками бухали в отеле или шлялись по ночным клубам.
Закончилось всё это веселье в две тысячи четвёртом году, вместе с деньгами, вырученными от размена квартиры. Куда то сразу исчезли многочисленные друзья и знакомые, до этого веселившиеся за мой счёт в кабаках, бильярдных и боулинг клубах. Я словно остался один на этом свете. Отлично помню тот момент, когда я осознал, что прежняя жизнь закончилась навсегда. Вот я сижу на скамейке в парке; промёрзший, голодный и злой на весь свет. Ещё недавно я швырял деньгами направо и налево, а сейчас мне даже не на что купить лаваш или пирожок с капустой. Глупая и печальная история. Не умел я устраивать собственную судьбу… и точка.
С тех пор для меня началась уже совсем другая жизнь. Я плохо питался, ходил в обносках из секон хэнда, подрабатывал кое-где за гроши и пил по-чёрному, пытаясь залить водкой проклятую тоску и безнадёгу. А ещё я иногда писал книги, в которых суровый варвар, размахивая двуручным мечом, истреблял целые армии врагов, и в конце каждой повести обязательно спасал очередную красавицу-принцессу из лап очередного тёмного властелина. Друзей у меня почти не осталось. Всё чаще приходилось