Сёмин развел руками; – на стремнине Волги льдины, и подморозило.
Наступившую гнетущую тишину прервал капитан:
– Итак, первое: останавливаем все двигательные установки. Юра, сливай воду со всех систем, Кошкина возьми в помощь. Второе: Паша, сидишь как проклятый на рации и прослушиваешь весь эфир. Через каждые четверть часа вызываешь порт. Третье: Воропаев, берёшь монтировку и на охрану баржи. Маршрут – периметр палубы. Осматриваешь всё вокруг корабля, обо всём необычном немедленно докладываешь мне. Остальные: Сёмин старший, проверить и задраить на замки все люки и двери, кроме входа сюда. Всем отдыхать здесь. Сёмин, примешь вахту у Воропаева в три тридцать. На рассвете оглядимся и примем решение. Приступили!
Роман Карпенко, сидя в кабине КАМАЗа, который летел со скоростью девяносто километров в час по трассе, вглядывался в огни приближающегося Волжского. Оставалось километров пятнадцать-двадцать до первого городского поста ДПС. Шофёр Вася Чухнов закурил и мечтательно произнёс:
– Сейчас в баньке попаримся, отоспимся и утром свеженькие, как огурчики, на завод.
Чухнов ещё днём уговорил Романа заехать к нему в Погромный, в дом его бабки, где он жил со своей женой и двумя малютками-погодками. Роман согласился, так как в Волгоград к родителям он не успевал, а в Волжском ему ночевать было негде, разве что на заводе, куда он вёз комплектующие на двадцать ветроагрегатов.
Карпенко целый год искал на эти «ветряки» заказчиков, завод-изготовитель, деньги на комплектующие. В конце концов, почти всё, кроме электрогенераторов (а это лопасти, стойки, редукторы и другая мелочёвка) он достал практически по цене металлолома. Две машины, гружённые лопастями, Карпенко отправил на завод еще неделю назад, тремя днями раньше ушли ещё две с генераторами и редукторами, за ними на следующий день полуприцеп с секциями стоек. Сейчас, последним рейсом они везли остатки деталей и стоек.
В автомобильном радиоприемнике оборвалась песня Ободзинского и пошла мелодия «Подмосковных вечеров».
– Сейчас посмотрим, – сказал Роман, глядя на часы, – как там Москва с нами сверяется.
Навстречу, издали, все ярче светились фары двух встречных машин. Чухнов сбросил обороты, стрелка скорости поползла влево к цифре 65. В радиоприемнике запикало. Мимо просвистела встречная легковушка, и вдруг машину тряхнуло на шестом сигнале «Пик». Мимо пролетела и вторая машина, джип Чероки. Не успели Роман с Василием, чуть приподнятые толчком, вновь прижаться к сиденьям, как сзади что-то загромыхало. Чухнов резко затормозил, и машина, пролетев по шоссе ещё метров пятьдесят, остановилась.
– Кажется, что-то с прицепом, – пробормотал озабоченно Чухнов, выскакивая из кабины.
Роман, тоже встревоженный, вышел из машины и пошёл назад. Перед ними открылась более чем странная картина. Прицеп, собственно, только его передняя половина, стоял, устремившись передним бортом в небо. Впечатление было такое, как будто кто-то аккуратно разрезал его поперёк. Круглые