Но он всем сердцем желал провести всю оставшуюся жизнь в тихой безвестности в том месте, которое он и его семья любили больше всего, – в своем дворце в Ливадии на берегу Черного моря. Это была наивная надежда, и Николай не знал, что, передавая рукописный текст его послания Временному правительству по телеграфу, Алексеев опустил его четвертое требование, понимая, что ответом на него будет категорическое «нет»13. Романовым никогда не будет позволено жить в Крыму; разрешить бывшей императорской семье продолжать жить в России – на это новое правительство пойти не могло. Куда бы ни отправилась жить царская семья, это должно быть далеко за пределами России, чтобы исключить любую попытку контрреволюции. Даже сейчас правительство опасалось, как бы офицеры Ставки не подняли мятеж в поддержку бывшего царя.
Пока что кузен Николая король Георг хранил молчание. Никто в Британии точно не знал, где именно сейчас находится царь, но одно было несомненно: «Похоже, нет никакой надежды удержать Императора на троне», – докладывал Бьюкенен. Как явствует из обмена телеграммами между ним и Лондоном, самой насущной заботой британского правительства было не допустить выхода России из войны и, еще важнее, восстановить там производство оружия и боеприпасов, прекратившееся во время революции. В день отречения Николая король Георг призвал лидеров британского профсоюзного движения направить Временному правительству послания о своей поддержке, поскольку «в настоящее время советы из Англии имеют большой вес». 16 марта британское министерство иностранных дел отреагировало на этот призыв посланием, в котором говорилось, что «Организованное рабочее движение в Великобритании… с глубочайшей симпатией следит за усилиями российского народа, направленными на избавление его от власти реакционных элементов, которые препятствуют его продвижению к победе… Германский деспотизм должен быть уничтожен… любое ослабление усилий означает катастрофу для тех наших товарищей, которые сейчас находятся в окопах, и для наших общих надежд на общественный прогресс»14.
Пока что известий о том, куда именно в изгнание отправятся Романовы, не было. Днем 17 марта сэр Джордж Бьюкенен имел встречу с министром Временного правительства Милюковым, на которой также присутствовали послы Франции и Великобритании. На этой встрече обсуждался широкий круг вопросов. Милюков, явно очень напряженный, подтвердил, что, как и у его собеседников, его приоритет состоит в том, чтобы Россия продолжала «любой ценой вести войну до победного конца». Но для этого требовались, с одной стороны, политические уступки, а с другой – устранение угрозы контрреволюции. Иными словами – императорской семьи. Понимая это, Бьюкенен спросил: «Что намерен делать император?» Милюков ответил уклончиво: «положение царя шатко, поскольку все промахи прежнего образа правления вменяются в вину именно ему». Не угрожает ли опасность жизни его величества, уточнил Бьюкенен. Нет, ответил Милюков, но он «хотел бы, чтобы тот как можно быстрее покинул страну»15.
Положение