ты и крутая, мама! А что батьки́?
– Вроде все в норме. Звонят, интересуются.
– Знаешь, мне дядя Марик прислал тысячу евро в Париж! Мам, ты ему скажи, не надо было! Неудобно!
– Сам говори! А лучше бы просто сказал спасибо. Он тебя обожает, своего сына у него нет, и он от штуки евро не обеднеет.
– Я понимаю, но… Я ведь и сам уже кое-что зарабатываю… Но вообще-то это было кстати, я Вике триста евро оставил.
– А чего не пятьсот? – рассмеялась Александрина Юрьевна. – Жаба задушила?
– Нет, просто тогда бы мне не хватило на подарок тебе.
– Ой! И что за подарок, Лешка?
– Я не знаю, понравится ли… Я сейчас!
Он выскочил и побежал к машине. Вернулся с большим красивым пакетом.
– Вот, мама, примерь!
И он достал из пакета что-то меховое.
– Лешка, ты рехнулся?
Это оказалась меховая жилетка, легкая и очень красивая.
– Это жутко модно, мам, особенно для женщин за рулем. Мне сказали, что она связана из норки, как, я не понял.
Он подал матери жилетку, она надела ее. Жилетка оказалась невесомой и очень ей шла.
– Лешка, спасибо тебе, красотища! Только зря ты столько денег потратил.
– Почему зря? Тебе идет! И я же люблю свою мамашу.
– Не смей звать меня мамашей! – шутливо щелкнула сына по носу Александрина Юрьевна. – Да, если на толстый свитер, будет здорово.
– Мам, а ты понимаешь, что значит – связано из норки?
– Не очень понимаю, как это, но знаю, видала, у меня даже есть такой шарфик, только другого цвета.
– Значит, меня не надули.
– Идем, будем праздновать, все-таки день рождения.
– А ты гостей не звала?
– Куда мне гости, я еле жива! Вот на старое Рождество устроим новоселье, тогда и отпразднуем. А до тех пор я отдыхаю! Все уже отпоздравлялись, я всем сказала, что жду их седьмого. Но твоя помощь будет нужна ближе к делу! Я могу на тебя рассчитывать?
– Вопрос дурацкий, как минимум!
Они сели за стол в новенькой очень красивой кухне.
– Надеюсь, ты сегодня здесь переночуешь?
– А что?
– Ты ответь!
– Безусловно, переночую.
– Тогда вспомним молодость!
– Ура! – завопил Алексей.
Мама подала на стол сосиски с картофельным салатом, достала из холодильника баварское пиво, а потом еще и воблу. Когда-то они именно так отметили его восемнадцатилетие к вящему возмущению бабушки.
– Вы бы еще семечки лузгали! – негодовала она.
– А что? Роскошная идея! – хохотала мама.
Бабушка в прошлом году умерла. И хотя они часто не понимали друг друга, но с ее уходом оба поняли, что осиротели.
Они помянули бабушку, вопреки традиции чокнувшись дивной красоты баварскими пивными кружками и, доев сосиски, принялись колотить воблой о массивный деревянный стол. При этом оба хохотали как сумасшедшие. Как они любили друг дружку в этот момент, впрочем, они всегда любили друг друга.
– Знаешь, мам, я когда подъехал к дому, вдруг увидел его совсем