заметил, что прошло полгода, когда она позвонила мне, чтобы попросить прощения.
Ничего не понимая, я страшно удивился, за что она просит прощения. Она со слезами в голосе сообщила мне, что вышла замуж за француза, очень счастлива, но ее мучает мысль, что я могу не пережить этого, ведь я так любил ее, никогда не обидел ни одним словом и она боится, что я покончу с собой. Она умоляла меня дать ей слово, что я не наделаю никаких глупостей, что мы навсегда останемся с ней друзьями. Стоит ли тебе говорить, как я был ошарашен ее словами. Ведь даже после ее признания я не испытал никакой ревности, сожаления, вообще никаких чувств.
И я сделал вывод, что, видимо, я болен, что моя душа погибла, и я ничего не чувствую. Я не способен любить или ненавидеть. Я бездушный человек. Мне не интересно жить.
Я решил испытать себя, свою душу, ее реакции. Влюбляться, строить семейные отношения мне не хотелось, и я решил уйти в работу, в коллектив. Не знаю, насколько я погрузился в работу, но в коллектив – точно погрузился.
И оказалось, что я надутый индюк, призирающий многих своих коллег, способен и на более яркие чувства, в виде раздражения и почти ненависти. Меня это открытие не огорчило, даже наоборот, порадовало. Значит, я не бесчувственный истукан, а нормальный человек, умеющий держать себя в руках.
На службе особенно меня раздражал один начальник отдела, находящийся в моем подчинении. Это некто Дудкин Николай Аввакумович.
Представь себе достаточно обеспеченного человека, согласно его заработку, который ходит десять лет в одном и том же костюме и ботинках, не переодевается даже на праздники. Он Плюшкин наших дней. Все, что плохо лежит, он подгребает к себе. Как-то я заметил, как он сунул в свой портфель пачку бумаги и набор ручек, которые ему выдали для работы отдела. Но если раньше, я никогда не обращал внимания на коллег и их привычки, то теперь, присматриваясь к себе, я стал приглядываться и к окружающим меня людям.
Почти ежедневно, в целях контроля, я стал заходить в отдел нашего Плюшкина и наблюдать за ним. Оказалось он никогда не ходит в столовую или буфет, пьет чай в отделе, собирая с тарелок все, что осталось от коллег. Это при том что у него очень приличная зарплата, где-то 120 тысяч в месяц, и семья небольшая: жена и ребенок. Я узнал это случайно из разговора его сотрудниц.
Не знаю почему, но именно этот тип, кстати, весьма трудолюбивый, работающий по 12-14 часов, послушный, безропотно выполняющий все мои распоряжения, стал мне страшно неприятен. Его плебейская сущность почему-то с каждым днем раздражала меня все больше, вызывая у меня почти физическое отвращение. Конечно, об этом никто не знал и не догадывался. Это было скрыто под маской полного безразличия. Но в душе я радовался, что, оказывается, могу призирать и даже ненавидеть. Причем я отлично понимал, что совершенно не объективен в своих чувствах к нему. Он был очень хорошим специалистом и строгим начальником. Когда сотрудница его отдела сорвала нам своей некомпетентностью важный договор, он просил объявить ей строгий