тетке Василисе негоже, а тебе самое время! – весело проговорил великий князь. – А ты, Евпатий, смотри, наведи порядок у себя в доме. Так девку под монастырь подведете!
Великий князь рассмеялся. Сложно было понять, шутит он или говорит всерьез, но Евпатий знал, что лучше не проверять. Да и сам он подумывал о том, как свою подопечную с молодцами связать. Но стоило ему только рот открыть, как боярыня Василиса тут же вмешивалась, и все его помышления тонули в различных мыслимых и немыслимых препятствиях и разговорах о том, что не положено княжне.
– Ладно, боярин Евпатий Львович, я свое слово сказал. А по поводу княжича Игоря Ингварьевича мы с тобой все обсудили. Быть тебе и ему наставником.
Великий князь Юрий Игоревич и его сын Федор
Великий князь рязанский, вернувшись в палаты, пошел к своему сыну княжичу Федору Юрьевичу.
Согласно лествичному праву, княжич Федор был четвертым в очереди на великое рязанское княжение. По лествичной системе правления брат наследовал брату, а после смерти последнего из братьев княжение доставалось сыну старшего из братьев, если он еще был жив. Это нередко приводило к жестоким междоусобицам между дядьями и племянниками или между двоюродными братьями. Великий князь все это понимал и, хотя мог бы присмотреть своему сыну супругу с более сильными родичами, остановил свой взор именно на Евпраксинье, воспитаннице Евпатия.
Княжич Федор уже сейчас проявлял немалый интерес к государственным делам. Смотря на него, великий князь понимал, что, как только он умрет, рязанская земля содрогнется от кровопролития и его долг сейчас, пока он жив и в силе, сделать так, чтобы лествичное право не было нарушено и его род не погрузился в междоусобную войну.
Юрий не мог забыть, как много лет назад именно из-за таких споров текла кровь, обагряя его родную землю. Великий князь не хотел, чтобы его сын был убит своими же двоюродными братьями за то, что он решил добиваться себе великого княжения.
– Федор, – обратился великий князь к сыну, который в это время склонился над документами и грамотами.
Княжич проявлял немалый интерес и к торговым делам, и к общению с другими великими князьями. Да и говорил Федор красиво, и, слушая его, хотелось ему верить.
– Батюшка, после того как степные воители сокрушили волжских булгар, те устремились к великому князю владимирскому, ища в его землях себе укрытие.
– Сын, я хочу с тобой поговорить не о делах государственных, а о делах полюбовных.
Княжич Федор посмотрел на своего батюшку с недоумением. Отец никогда не начинал с ним подобных разговоров, и теперь ему это показалось несколько странным.
– Батюшка, мне пришло время жениться?
– Ну что ты – пришло время жениться! Что я тебе? Насильно под венец не идут, – вспылил великий князь, – так, присмотрел деву крови благородной. Сирота. Дед ее великим князем киевским был, а отец пал в сражении.
Федор сразу понял, о ком речь. Речь шла о княжне Евпраксинье. Она и впрямь была родовита, только вот