скоростью восьмидесяти узлов. Погружение. Сориентироваться в пространстве. А теперь плыть прямо к берегу, пока артиллерия лупит по поверхности воды, ничуть не мешая их продвижению.
Они выходили из приливных волн и бежали вперед, и вода лизала их ноги. Пули свистели мимо. Катера, выбросившиеся на берег, горели, подожженные с укреплений. Тулу и его Когтю предстояло пройти сквозь ад.
Тул заревел и бросился вперед по черному глинистому берегу. Его братья и сестры были рядом, и все они кипели яростью и жаждой убийства.
Люди ждали. Медленные, жалкие, тупые люди.
В одной руке Тул держал мачете, в другой – пистолет. Он стрелял, и люди умирали, разорванные на куски. Тул спрыгнул в окоп, слыша и чувствуя: Коготь рядом. Ему не нужно было смотреть на них, не нужно было говорить, он слишком хорошо их знал. Он взмахнул мачете, собирая кровавую жатву. Люди падали перед ним, как стебли пшеницы.
Он торжествующе заревел, и рев его смешался с хором Когтя, Кулака, Стаи, Взвода и Компании. Все они приносили жертвы во имя своих лидеров.
У Бога Войны есть дети.
И даже сейчас, в бреду, Тул знал то, чего не знал тогда. Было слишком легко. Настоящая резня только начиналась, и контратака была неизбежна. Празднуя вместе с братьями кровавую победу, Тул горевал по своему Когтю – сердца слишком многих из них достались Тигровой страже Калькутты.
Но даже это было не больно. Больно было знать, что его боги обрушат огонь на его голову.
8
Маля склонилась над Тулом, пытаясь остановить кровь из десятков осколочных ран. Спина плюсового выглядела как один сплошной волдырь.
– Хреново ему, – заметил Ошо.
– Это уже падаль, – согласился Ван, – ты уверена, что есть смысл его лечить?
– Раньше было хуже, – возразила Маля, исследуя очередную обугленную дыру на том месте, куда вошел раскаленный добела осколок.
– Я просто говорю, что это падаль. – Ван переступил через ручеек крови, текущий по палубе. – Я даже не знал, что у собакорылых столько крови.
В солнечном свете огромное тело Тула казалось красным. Даже сейчас, когда она уже зашила столько ран, кровь все равно текла, похожая на рубины. Десятки ран и царапин еще не были зашиты. Часть плоти обгорела так сильно, что найти осколки под обгорелой коркой не получалось. Жужжали мухи, пируя, и вязли в густеющей крови Тула.
«Быстрая» стояла на якоре в маленькой бухте, качаясь на ярких синих волнах. Капитан Альмади изучала поломки после шторма. После того как отказали автоматические паруса, Альмади категорически отказывалась выходить в море, пока ее все не устроит, и Маля, которая мечтала доставить Тула в нормальный госпиталь, вынуждена была согласиться. Они чуть не утонули, и рисковать ей больше не хотелось.
Маля вытерла лоб предплечьем и выпрямилась. Над ней кружил шершень – огромный, черно-желтый, привлеченный грудой мяса, в которую превратился Тул. Второй жужжал под ухом.
– Уберите их, – велела она, напрасно отмахиваясь от насекомых, – они не должны отложить яйца в его ранах.
– А как их остановить? – усомнился Ошо.
– Он