смертельные удары наносят другие.
И все же у него тоже были свои маленькие радости. Один генерал смотрел в глаза другому, сдаваясь.
– Думаю, что ты называл меня «мерзостью», – задумчиво сказал Тул, – извращением. – Он поднял голову выше, глядя в мертвые глаза Захса: – Чудовищем Франкенштейна, которое ни на что не способно. И, разумеется, «святотатством».
Этот человек до последнего отрицал очевидное, считал себя сыном Господа, воплощением Бога на земле, защищенным от созданий вроде Тула.
– Кажется, единственный истинный бог не против святотатства.
Даже теперь Тулу казалось, что он видит в мертвых глазах отрицание. Гнев и обиду на то, что приходится сражаться с созданием, которое по природе своей умнее, быстрее и сильнее несчастного вождя, который считал себя избранным. Этот простодушный человек не мог осознать, что Тул создан для войны. Боги Тула гораздо сильнее интересовались современным оружием, чем чьими-то молитвами. Такова эволюция. Такова конкуренция. Один вид сменяет другой в мгновение ока. Один вид эволюционирует, другой вымирает.
Впрочем, генерал не разбирался в концепции эволюции.
Кто-то должен и проиграть.
Послышался громкий взрыв. Пушки Тула. Основание дворца вздрогнуло.
Город замолк.
Наступила тишина.
Пень удивленно посмотрел на Тула. Тот опять насторожил уши, прислушиваясь. Ничего. Ни выстрела. Ни взрыва. Тул напряг все свои чувства. Начиналась гроза, и в воздухе ощущалось предвкушение. Как будто сама природа ждала продолжения войны. Но в Затонувших городах наконец стало тихо.
– Все, – благоговейно прошептал Пень и добавил уже громче: – Затонувшие города ваши, генерал.
Тул нежно улыбнулся мальчику:
– Они всегда были моими.
Юные командиры один за другим бросали свои дела, иногда на полпути. Они все прислушивались, все ждали новых выстрелов, и никто не слышал ничего.
Мир. В Затонувших городах.
Тул вздохнул, наслаждаясь моментом, а потом нахмурился. Почему-то от его войск пахло не победой, а страхом.
Тул внимательно посмотрел на Пня:
– Что такое, солдат?
Мальчик замялся.
– А что теперь будет, генерал?
Тул моргнул.
Что теперь будет?
И тут же он осознал, в чем дело. При взгляде на его штаб – самых умных, самых сильных, элиту его войск – все становилось очевидно. Их лица, их запах говорили сами за себя. Пень, храбрец, который продолжал сражаться, чуть не лишившись ноги. Саша, главный Кулак, который пугал даже самых смелых рекрутов. Алли-О, который так хорошо играл в шахматы, что Тул взял его в штаб. Мог и Мот, блондины-близнецы, которые вели за собой Сверкающие Когти. Храбрые, дерзкие, способные рассуждать под огнем.
Этим юным людям хватало ума понять разницу между рассчитанным риском и безрассудностью, но никому из них не было еще и двадцати. Многие лица оставались совсем детскими. Алли-О едва исполнилось двенадцать…
Это дети.
Вожди Затонувших