чистил, поэтому мог и опоздать.
– Джордж, да брось ты это дело. Он все равно в облаках витает и ничего вокруг не видит, – сказала Эмма, стоя на пороге. Она дрожала и, чтобы согреться, обхватила себя руками.
Я не ответил и лишь молча разбрасывал лопатой снег. Снег только нападал, был легкий и рыхлый. У меня даже спина не взмокла.
Она смотрела на меня.
– Ты что же это, президента Буша в гости ждешь, что ли?
– Сугробы-то надо разгрести. Ты вот что-то не рвешься снег убирать.
Я поднял голову. Перед глазами мелькали белые точки. Эмма усмехнулась, и я в ответ расплылся в улыбке. Мы знали друг дружку со школы, и, по-моему, дня не проходило, чтобы мы вот так не улыбались друг другу.
И все ж она была права. Со снегом – это я, конечно, лишнего хватил. Снег все равно стаял бы, у нас уже потеплело, солнце набирало силу, и повсюду текли ручьи. Этим снегопадом зима вроде как напоследок плюнула в нас, и через пару дней от этого снега и следа не осталось бы. И с туалетом – это я тоже хватил. Туалет помыл, даже за унитазом, а такое вообще на меня не похоже. Мне просто хотелось, чтобы, когда он наконец явится домой, все выглядело по первому классу. Чтобы он увидел чистый двор и вымытый туалет. И тогда, может, он не заметит, что краска на южной стене облупилась, а с крыши ветром оторвало пару досок.
Уезжая в прошлый раз, он был сильным, загорелым и бодрым. В кои-то веки он тогда крепко обнял меня, и я почувствовал, что руки у него налились силой. Говорят, что когда с детьми надолго расстаешься, то с каждой встречей они кажутся тебе больше и больше. Но с Томом все было наоборот. Он вроде как даже скукожился. Нос покраснел, щеки побелели, а плечи стали ýже. А еще он ссутулился и был похож на грушу-дичок. Дрожать он перестал, только когда мы въехали во двор, но и тогда выглядел заморышем.
– А как вас там кормят? – спросил я.
– Кормят? В колледже?
– Нет, на Марсе.
– Что-что?
– Ну ясен перец, в колледже. Тебя что, еще где-то кормят?
Он слегка приподнял голову над плечами.
– Я просто… Ты с виду истощенный какой-то, – пояснил я.
– Истощенный? Папа, ты хоть значение этого слова понимаешь?
– В прошлый раз мне показалось, что твою учебу оплачиваю я, поэтому мог бы и повежливей ответить.
Мы замолчали.
Надолго.
– Но, видать, у тебя хорошо все, – сказал я наконец.
– Да, все хорошо.
– Значит, за мои деньжата мне хороший товар продают?
Я было засмеялся, но краем глаза заметил, что он даже не улыбнулся. Почему же он не смеется? Мог хотя бы притвориться, что моя шутка ему по душе, мы посмеялись бы вместе и, глядишь, так и проболтали бы душевно всю дорогу до дома.
– Если уж за еду все равно заплачено, мог бы питаться получше. – Я решил не сдаваться.
– Да, – только и дождался я в ответ.
Я начал закипать. Мне просто хотелось, чтобы он улыбнулся, а у него такой вид был, словно он на похоронах. Мне бы удержаться и смолчать.