Вениамин Агеев

Песни сирены (сборник)


Скачать книгу

мне открыться, простодушно полагая, что её нынешнее состояние является не в последнюю очередь результатом переживаемого стыда. Вскоре выяснилось, что если отголоски этого чувства и не были Алле чужды, то уж, во всяком случае, особой роли не играли. Более того, как я догадался впоследствии, она, вероятно, была бы способна рассказать мне о многих, если не о всех, перипетиях этой истории ещё раньше, задолго до описываемых событий, и даже не будучи «припёртой к стенке» обстоятельствами. Просто до того дня я не задавал ей лишних вопросов и, соответственно, не получал честных ответов на эти вопросы. А она, пожалуй, и не догадывалась, насколько эти откровенные ответы могли мне быть неприятны. Для Аллы – да, наверное, и не только для Аллы, как я могу предположить уже теперь, сквозь призму былого опыта, ведь не одна же она такая на свете, – зазорная сторона её нынешнего положения заключалась больше в том, что она глупо «подставилась», а вовсе не в том, что у неё на совести были какие-то постыдные поступки. С точки зрения Аллы, ничего особенно бесчестящего она не совершала. Настолько, что даже я – «любимый мужчина», если судить по её же собственным неоднократным признаниям, и уж, во всяком случае, мужчина, имеющий прямое отношение к её интимной жизни – не должен был иметь никаких оснований для претензий. Свою досаду по поводу случившегося Алла лучше всего выразила всего одной короткой фразой:

      – Вот как угораздило лохануться!

      Меня же, главным образом, особенно поначалу, потрясло приоткрывшееся прошлое моей подруги, а вовсе не практический аспект борьбы с неведомым шантажистом. Из этих разночтений и вытекла наша с Аллой первая и довольно бурная, хотя и скоротечная, ссора на фоне новой реальности.

      Я уже рассказывал, что с первых слов о шантажисте мои мысли заметались в поиске оправдательных мотивов для Аллы. Но ненадолго. Далёкие от истины фантазии о первой любви, о неопытной и чрезмерно доверчивой Джульетте и непорядочном Ромео быстро уступили место более правдивой, но и крайне неприглядной интерпретации событий. Меня будто окунули в зловонную канаву. Как оказалось позже, глубину этой канавы мне ещё только предстояло измерить. Суть начала рассказа моей подруги, как я его помню теперь, заключалась вот в чём – правда, следует сделать некоторую скидку на моё тогдашнее состояние – возможно, я упущу какие-то детали. Некий шантажист завладел кассетой эротического содержания с участием Аллы – там была крупным планом снята весьма откровенная постельная сцена. Теперь же каким-то образом ему стало известно о перспективе грядущего назначении Аллы председателем областного комитета по образованию. И вот, он решил воспользоваться «компроматом», чтобы, по словам Аллы, «срубить бабок». Вначале я думал, что письмо с угрозами пришло анонимно. Но, как оказалось, в прошлом шантажист был Алле неплохо знаком, а в пору съёмок был ближайшим приятелем её любовника, тоже запечатлённого на этом шедевре кинематографии. Любовник, как выяснилось в процессе повествования, полтора года назад разбился насмерть на своём мотоцикле. Как случилось, что кассета оказалась теперь