его, где же та фотография? Он ответил, что все фотографии получились, кроме той одной – «по техническим причинам», – пояснил он. А может быть, кто-то заинтересовался этими фотографиями, поскольку беседа велась без свидетелей и без переводчиков – Менухин, как уже отмечалось, отлично говорил и понимал по-русски.
После приезда в Нью-Йорк в 1980 году я воспользовался первой же возможностью послушать Менухина – случилось это в Карнеги-Холл весной 1982 года. Концерт из произведений Блоха и Бартока был посвящён памяти его сестры Хефцибы – многолетнего партнёра и друга. Как и в Москве в 1962 году, Менухин играл Сонату Бартока для скрипки соло. В Карнеги Холл она звучала так же грандиозно, а публика – от молодых японских и корейских скрипачей до пожилых людей, вероятно слушавших Менухина в день его дебюта, – восторженно приветствовала великого музыканта, искусство которого и в 66-летнем возрасте оставалось неувядаемым.
В следующем 1983-м, меня пригласили сыграть концерт в оркестре Нью-Йоркской Филармонии, которым дирижировал Менухин. Это был благотворительный концерт в фонд иерусалимского госпиталя. Дирижировал Менухин всей программой наизусть: «Адажио» Барбера, Большая Симфония Шуберта и Концерт для скрипки с оркестром Брамса (солистка Дора Шварцберг).
На этот раз я принёс на репетицию фотографии 1962 года, сделанные во время встречи со студентами Московской Консерватории и его портрет, висевший у меня на стене 25 лет – сначала в Москве, а потом в Нью-Йорке.
Память Менухина была поразительной: взглянув на фотографии, он вспомнил всё. «Вы знаете, – спросил он, – что Лев Соломонович Гинзбург (известный музыковед, профессор Консерватории – А. Ш.) умер? Я, конечно, знал и напомнил ему о нашем разговоре на эстраде Малого Зала Консерватории. «О, да! – ответил он живо, – я понял ваши проблемы, когда Цыганов назвал ваше имя. Но я рад, что оказался прав – вы, в конце концов, поехали на международный конкурс, и особенно рад, что вы работаете в Метрополитен Опере. Дайте-ка я вам напишу на фотографии, что вы мой коллега с 1945 года. Ведь вы тогда уже играли на скрипке, не так ли?» Менухин был очень любезен и, как видно, московские воспоминания доставляли ему удовольствие. Концерт с Нью-Йоркским Филармоническим оркестром прошёл с громадным успехом, но мне было жаль, что он сам не играл тогда.
Иегуди Менухин исполняет с Камерным оркестром Консерватории Концерт для скрипки Баха. Дирижёр – проф. М. Н. Тэриан. Малый Зал Консерватории. Март 1962 года. Слева от Менухина на месте концертмейстера Камерного оркестра автор
Этот эпизод очень ясно отразил моральную позицию Менухина, продиктованную принципами гуманизма. Это он, Иегуди Менухин, в 1948 году активно выступал в защиту гонимых – великих композиторов Прокофьева и Шостаковича, выдающихся писателей и поэтов – жертв постановления 1948 года. Это Менухин в 1971 году в Москве выступил на конгрессе ЮНЕСКО в защиту Солженицына, вызвав яростную реакцию советских властей.
Менухин подвергался