не успокаивался майор.
Это было слабым звеном в цепи моих рассуждений, и я в растерянности молчала. От необходимости что-либо объяснять меня спасло появление мамы, бабушки и Зои, следовавшей за ними с видом агнца, ведомого на заклание. Они смели все кордоны и воскликнули:
– Так в тебя тоже стреляли?!
После их слов мне стало совершенно понятно: они прекрасно слышали наш с майором разговор. Оставалось только удивляться, что у них хватило терпения усидеть в комнате и дослушать мои откровения до конца – ведь могли примчаться сразу же.
– Если моя дочь говорит, что в нее стреляли, значит, так оно и было, – решительно заявила мама.
– Но нет никаких следов, – возразил ей майор.
– А какие следы вам нужны? – повысила голос мама. – Пуля в голове, как у Веры? Этого вы ждете?
– Немедленно обеспечьте Даше охрану, – потребовала бабушка, и майор совсем сник. – Вы что, не соображаете, что преступник теперь примется за нее, так как только она может его опознать?
Тут уж сник не только майор. После бабулиного замечания я и сама закручинилась, осознав, что моя жизнь еще далеко не в безопасности: стоит мне выйти за порог – и на меня и в самом деле набросится тот псих. Допустим, его приметы я сообщила милиции, и этого ему уже не изменить. Но если нет живого свидетеля (то есть меня), то и опознания не состоится. А мало ли в городе найдется парней с внешностью, подходящей под мое описание? Если он меня обезвредит и обеспечит себе хоть какое-то алиби, ему нечего опасаться. Я загрустила и с надеждой посмотрела на Зою как на самого здравомыслящего человека. Увы, и она меня не порадовала. Лицо у нее было изрядно вытянувшееся.
Майор тем временем начал отступление – направился к входной двери.
– С остальными я поговорю уже в участке, – сказал он, пытаясь найти среди разнокалиберной обуви, которую бабушка заботливо выстраивала в прихожей, свою пару ботинок.
– Так как же с охраной? – напомнила бабушка.
Майор поежился и попытался влезть обеими ногами в старый Васькин кед.
– Охрана, говорю, будет? – повторила бабушка немного громче, решив, видимо, что майор еще и глуховат вдобавок к тому, что плохо видит.
Майор оставил попытки умыкнуть Васькину обувь и снова приступил к розыскам своих ботинок, которые бабушка предусмотрительно спрятала в шкафчик, где хранились раритеты нашей обувной промышленности.
– Ничего не пойму, – пробормотал майор.
– Чего тут не понять? – спросила бабушка. – Дайте парочку ваших парней, и дело с концом.
Майор обвел взглядом прихожую, и тут его осенило – он полез в шкафчик. Увидев свои ботинки, он обрел былую уверенность.
– Никаких парней я не дам! – рявкнул он. Рявкнул почему-то на меня. – У меня лишних людей нет. Все делом заняты.
Мама с бабушкой открыли было рты, чтобы сообщить ему, что самое насущное и необходимое для него дело – защита жизни всех граждан вообще и моей в частности, но майор не стал дожидаться