бы чрезвычайной, поскольку в нее была бы вмонтирована возможность признания хоть каких-то ошибок.
Но она говорит о святости, имея в виду, если судить по контексту, не только помыслы, но и деяния. То есть это такое сплошное оправдание тех, кто являлся непосредственным источником кошмара, пережитого страной.
Наину Иосифовну вряд ли можно судить строго за намерение слегка подлатать образ покойного супруга, который – и она об этом что-то наверняка слышала – не пользуется широкой народной любовью. В конце концов, близкие часто не замечают ошибок друг друга и склонны идеализировать тех, кого любят, придавая опыту личных контактов общественное значение.
Гораздо сложнее понять немногочисленных адептов тех времен, которые уже давно пытаются их канонизировать. И выглядит это с каждым разом все страннее и страннее. Оттого, наверно, слова вдовы Ельцина и вызвали столь бурную реакцию.
Эти еще выныривающие из «святой» эпохи тени все в меньшей степени связаны со временем нынешним, они все более бесплотны и истончены. Они уходят безвозвратно. Мне даже немного жаль, поскольку эти чудаки уже совсем не опасны, хотя и напоминают о вещах малоприятных.
«Крестовый поход» детей
Навальный предложил юнцам не столько выразить недовольство властями, он просто открыл для них новый ракурс, позволив рассматривать государство как объект, который можно относительно безнаказанно дразнить и провоцировать.
Если что, я не о Навальном, а о детях. На самом деле в каком-то смысле спровоцированные им беспорядки я бы предложил считать удачной акцией.
То, что значительное количество людей негативно оценило буйство подростков на Тверской в Москве и на Марсовом поле в Питере, для самих тинейджеров едва ли имеет хоть какое-то значение.
Думаю, что даже наоборот – будучи осуждаемы общественным мнением, они еще более склонны ощущать себя героями, поскольку идти против течения, бросать вызов обществу, выходить в одиночку против большинства, противостоять неумолимой силе обстоятельств – не в этом ли самопожертвовании заключена трагедия и правда героизма.
Помните, как у Тютчева:
Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,
Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!
Собственно, само участие в акции протеста способно резко повысить самооценку подростка вне зависимости от того, действительно ли он хоть что-то понимает в претензиях организаторов к властям. Здесь, я думаю, речь может идти все-таки о своего рода состязании в храбрости – кто подергает тигра в клетке за усы.
Все мы в этом нежном возрасте делали что-то подобное: заскакивали на подножку поезда на ходу, цеплялись за задний кронштейн троллейбуса, чтобы прокатиться на роликах или доске, прыгали с крыш, забирались на высотные сооружения.
Одним словом, подвергали себя риску по одной-единственной причине – чтобы явить себя городу и миру, а главным образом таким же, как и мы сами, отрокам и отроковицам.
Навальный