общин (около Трира в Германии, на Корсике и в Испании), это исследование не должно было основываться на них. А это центральный вопрос коммунизма, Маркс уже говорил об этом в работе «К критике Гегелевой философии права», где он утверждал, что истинным преодолением государства может быть только общность (Gemeinwesen), что чётко прозвучало также в работе «К еврейскому вопросу». В Рукописях 1844-го, он писал, что общность нельзя противопоставлять индивиду, а в статье против Короля Пруссии и социальной реформы Руге, он писал, что человеческое бытие является истинным Gemeinwesen человека33. Однако, возможно самое замечательное указание на Gemeinwesen34 и коммунизм, при котором индивиды являются социальными людьми, а их человеческое бытие – это их Gemeinwesen находится в комментариях к книге Джеймса Милля (1844). Маркс не был бы способен признать революцию против государства в Парижской Коммуне 1871-го, которая реализовала очертания Gemeinwesen-человеческого бытия, если бы она не стала теоретическим преодолением, связанным с пробуждением пролетариата, класса, который должен упразднить все классы на исторической сцене. Это также объясняет, почему Энгельс говорил, что коммуну следует переводить старым немецким словом Gemeinwesen. Наконец мы должны настаивать на том факте, что коммунизм нельзя определять как анархию по Марксу; подобно тому как "атеизм является окончательным признанием теизма, негативным признанием Бога", анархия является негативным признанием государства, последней стадией государства.
Однако анализ Gemeinwesen обрёл гораздо большую глубину в 1850-х, когда Маркс пытался осуществить работу над движением меновой стоимости и её преобразованием в капитал. Здесь ключевыми текстами были Urtext и часть Grundrisse под названием Формы предшествующие капиталистическому производству:
"Если свободный труд и обмен этого свободного труда на деньги с целью воспроизведения этих денег и увеличения их стоимости, т. е. с той целью, чтобы свободный труд был использован деньгами в качестве потребительной стоимости не для личного потребления, а в качестве потребительной стоимости для денег, – если все это является предпосылкой наемного труда и одним из исторических условий капитала, то другой предпосылкой является здесь отделение свободного труда от объективных условий его осуществления – от средства труда и материала труда. Следовательно, прежде всего – · отделение работника от земли как его природной лаборатории и в силу этого разложение как мелкой свободной земельной собственности, так и общей земельной собственности, так и общей земельной собственности, (gemeinschaftlichen) покоящейся на восточной общине (Kommune)".35
Здесь становится ясно, что изучению подлежит деятельность человека с момента его отчуждения от природы, причём надо понимать, как эта деятельность становится внешней, автономной, превращаясь в угнетающую силу, разъедающую общность. Тогда философия, политика и религия предстают как толкования глубокого феномена: экспроприации человека. Так же, отталкиваясь от этого