Но на всём лежала печать безнадёжности и ненужности проживания тут, отсутствия перспективы, какого-либо развития. Здание сельсовета, или, как говорят теперь, администрации производило тоже двоякое впечатление. С одной стороны, это, безусловно, был памятник архитектуры, наверное, позапрошлого века с колонами и портиками, украшенными замысловатой лепниной, не лишённой некой эстетики. Но, с другой стороны, обветшалость и, кое-как, наспех сделанный ремонт, портили всю картину. И поэтому вместо чувства интереса, вызывало, скорее чувства сожаления и, какой-то, карикатурности.
После небольшого расширения, которое можно было охарактеризовать, как центральная площадь, улица резко уходила под гору и, практически, упиралась в синюю гладь водоёма, который можно называть и великой русской рекой Волгой, и Куйбышевским водохранилищем, и Жигулёвским морем. Кому, как нравится. Тонкая полоска песчаного пляжа разделяла городской и водный пейзажи. Здесь росли редкие деревья, склонявшие свои кроны прямо в воду и лежали немногочисленные подгнившие брёвна. То там, то здесь из песка выступали огромные валуны, намытые и отполированные многочисленными приливами и отливами. На одном и из них сидел пожилой мужчина, удивительным образом, напоминавший «старичка-боровичка» из детских сказок. В руках у него была удочка, а в ногах стояло небольшое ведро.
Я присел недалеко от него и глубоко задумался. Миссия моя становилась всё запутанней. Я был реалистом до мозга костей и поэтому встреча с «призраком» в основе подрывала все мои мировоззренческие устои. А, тем более, что продолжение, по всей видимости, следовало и я абсолютно не знал как себя вести. Раздумывая, таким образом, я не сразу обратил внимание на то, что старик о чём-то меня спрашивает.
–А? Что? Здравствуйте,– скороговоркой ответил я, наверняка невпопад.
–Издалека, наверное, говорю я? – Повторил свой вопрос словоохотливый дед.
–Да, издалека, из Новосибирска. – Просветил я собеседника, – только приехал.
–Небось, в Новосибирске про наше село и не слыхивали?– Продолжил тот беседу.
–Да, я сам местный, из Заволжска. А коренные сибиряки, наверняка, ничего не слышали. Да и не приметное оно. Чего ради им интересоваться?
–А, не скажи, сынок. Много тут чего было за почти четыреста лет. Да, да, не удивляйся. Село наше древнее. Ещё Степана Разина помнит. И утёс его, великим Шаляпиным воспетый, сохранился. Есть косвенные данные, что и Настенькина пещера, где похоронены его любовница и несметные, награбленные сокровища тут, находится. Только, наверное, затопило всё теперь. Уровень воды-то, почитай, метров на пятнадцать, наверное, поднялся после постройки ГЭС и создания водохранилища.
–Откуда Вы всё это знаете?– заинтересовался я.
–Ты не смотри, что я сейчас так просто выгляжу, да, и возраст человека не красит. А мне уже восемьдесят шесть годков, как с куста, в этом году исполнится. Родился здесь, и всю жизнь здесь прожил, и помру здесь. А за свою долгую жизнь я сначала детишек