своего статус Кво и «приличия». Выкатились на улицу, по инерции протащил его ещё метров тридцать и отпустил его.
– Паша, ну тебя на х….й. Чтоб я ещё с тобой…, да куда-нибудь…
Но озабоченный товарищ не обращал внимания на мою ругань и, поправляя на себе обмундирование, восхищённо цокал языком и всё порывался вернуться обратно.
– Боря, Боря…, какая женщина… Да ради такой можно и по морде получить…
– Паша, пошли отсюда, – почти жалобно попросил я товарища, – если тебе не жалко своей рожи, то пожалей мою. Да, красивая баба, но это ж её муж…
Так уговаривая Пашу, я повернул его в сторону нашего санатория и мы пошли туда. За эти пятнадцать, двадцать минут, пока мы сидели в кафе, обстановка на набережной кардинально изменилась. Когда мы пришли сюда, здесь почти никого не было, царило полное спокойствие, лишь в отдаление несколько пар старых абхазов играли под пальмами в шахматы. Но теперь здесь стояло несколько иномарок, а в метрах тридцати от нас явно проходили активные криминальные разборки, под названием – «Стрелка». Две группы абхазов, человек по восемь каждая, явно уголовного характера, находились в том накале страстей, когда горячие кавказские парни хватаются за пистолеты и палят во всё что стоит против него и налезает на ствол пистолета. Тут даже целиться не надо, только нажимай на курок. Пистолеты тоже присутствовали, заткнутыми за пояса сзади. Абхазы громко кричали друг на друга, ругались, размахивая руками и постепенно отдаляясь друг от друга, выбирая удобную позицию для стрельбы. Было понятно, что Счас начнётся…. Громкая пальба…
Паша насторожился, глядя в ту сторону, а я стал торопливо оглядываться, прикидывая, что возвращение в кафе и драка с абхазом…, даже побитие нас, было самым лучшим выходом и спасением из смертельной ситуации.
Но подполковник Мошкин с пьяну принял совершенно другое решение, от которого я чуть не грохнулся в обморок. Я только и успел придушливо пискнуть вслед: – Паша, назад…
А Паша ломанулся к толпе криминальщиков и, подскочив к одному из них, неожиданно выхватил у того из-за пояса пистолет ТТ, ворвался в круг, закружился в нём, потрясая оружием, и неистово заорал на хозяина пистолета.
– Ты как его носишь? Как? Тебя, что научить? Чё, глаза вылупили. Вам, что – показать, как его носить?
Паша опустил глаза и хотел что-то показать пистолетом, но только ожесточённо плюнул на асфальт – он был без ремня. Мошкин при полном молчании и всеобщем изумлении, выщелкнул из пистолета обойму и сунул его хозяину: – Неправильно носишь…, хотел показать как надо…. Да, вот ремня не оказалось…
В этот момент в круг на цыпочках вошёл я и, потянув товарища за рукав, слащавым, противным тоном протянул: – Товарищ подполковник, пойдёмте отсюда, – тут же обернулся к присутствующим, впавшим в ступор, – ребята, мы сейчас уйдём, а вы разбирайтесь…. Мы мешать вам не будем…
Абхазы, разобравшись, что это русские миротворцы, которых нельзя трогать ни при каком случае, иначе это чревато, разошлись