проворчал Корвус, глядя в спину уходящему мужчине. – Опять он нас дрючит!
***
Как и подозревал Варнарис, работенка предстояла не из простых, особенно когда между друзьями будто черная кошка пробежала. А уж когда ты живешь в преподавательском корпусе и завален весьма нервной работой, это доводит до белого каления.
Яра избегала Корвуса, тот, в свою очередь, пусть и не специально, избегал всех, приняв на себя роль заботливого папаши. Сальват от подобных перемен оказался не в восторге: мало ему учебы было, так еще и отец решил загонять их с Талосом до седьмого пота, с чем не менее удачно справлялся и Отэктей. Проще говоря, скоро парень взвыл. Варнарис вздыхал, вытаскивал Нортона из работы, что было не самым простым делом, и тащил в таверну вампира, страдающего излишним рвением в вопросах воспитания, после чего на выходные сбегал к жене лечить нервы.
– Я не могу так жить, – Сальват мерно, с чувством, бился головой о поддерживающий крышу беседки столбик, – он меня душит.
– Я бы сказал, что кровь пьет, – Талос невозмутимо точил длинный изогнутый кинжал, – но по делу. Я тебя так же гонял.
Форма рыжеволосому не полагалась: ни студентом, ни преподавателем он все же не был. Зато замечательно себя чувствовал в своей излюбленной одежде, сейчас уже подбитой волчьим мехом. Склизкая, мокрая, холодная осень загнала всех в корпуса и только некоторых – в беседку, но это уже была родительская вина.
– Меня выпили сегодня все: завалили домашкой, и еще предстоит скакать с ним по плацу! Мало мне обычных прыжков?! – Сальват откинулся на скамью и закинул руки на спинку. – Я же не железный!
– Это при том, что ты не обычный человек, а твои сокурсники – люди. Им жаловаться нужно, а не тебе, – Талос оценил остроту лезвия и облизнул порезанный в сердцах палец.
– Так у них и папашек тут нет, – ворчливо напомнил дампир. – Надо сказать, я уже рад, что он только сейчас появился, иначе б детства у меня точно не было.
– Дурак ты и не лечишься, – Талос выдал другу звонкий подзатыльник, – что ни говори, а он все-таки у тебя есть. И хватит ныть – вали учиться, не у того сочувствия ищешь, – ассасин поднялся со скамьи и махнул рукой в сторону виднеющегося главного здания. – А если не по силам – вали отсюда и не занимай чужое место.
– Скотина ты, – Сальват потирал гудящий затылок, – и не лечишься.
Старый город гудел, подобно улью, гостеприимно распахнув ворота для всех желающих. Зевающая стража толком никого не досматривала, зная, что только полоумный может задумать что-то недоброе. С тех пор как вернулись охотники на вампиров, все даже чихнуть боялись не так, как положено. Расслабились блюстители закона, что уж там говорить, обленились.
Но вот сейчас один из них, со вкусом размявшись, охнул и вытянулся по струнке, давая пример своим товарищам. И было из-за чего: в город неспешно, вразвалочку, явился Орттанд Свирепый, полукровка, одним своим видом