политическое положение Сент-Лу было неопределенным. Поскольку здесь был модный морской курорт, расположенный рядом с рыболовецким портом, да еще окруженный сельскохозяйственными районами, из этого уже как бы следовало, что округ должен голосовать за консерваторов. В примыкающих к Сент-Лу сельских районах все население поголовно было сторонниками Консервативной партии. Но за последние пятнадцать лет характер Сент-Лу изменился. В летние месяцы он превращался в место паломничества туристов, которые жили в маленьких пансионах. Кроме того, Сент-Лу облюбовала большая колония художников. Они жили в бунгало, которые, словно горошины, рассыпались вдоль прибрежных скал. Люди, составляющие современное население городка, были образованными, серьезными, художественными натурами, а по политическим убеждениям – если и не красными, то, по крайней мере, розовыми.
В 1943 году в округе проходили дополнительные выборы, так как сэр Джордж Борродейл вышел в отставку в возрасте шестидесяти девяти лет после второго удара. И, к ужасу коренных жителей, в первый раз за всю историю Сент-Лу от округа в парламент прошел представитель лейбористов.
– Имейте в виду, – говорил капитан Карслейк, раскачиваясь на пятках (он делился со мной и Терезой сведениями по новейшей истории), – я не говорю, что в том не было нашей вины.
Карслейк был худощавым смуглым человечком с длинным, лошадиным лицом и острыми, хитрыми глазками. Капитаном он стал в 1918 году, когда записался в действующую армию. Он превосходно разбирался в политике и свое дело знал.
Поймите меня правильно: в политике я новичок. Политический жаргон для меня – словно китайская грамота. Поэтому, возможно, мой ответ о выборах в Сент-Лу изобилует неточностями. Он так же соотносится с реальностью, как деревья на картинах Роберта соотносятся с настоящими деревьями. Настоящее дерево – живой организм с корой, ветвями, листьями, желудями или каштанами. У Роберта это густое пятно масляной краски, наляпанное в определенном месте холста, цвет которого поражает воображение. Первое и второе совершенно не похожи. Лично я считаю, что деревья Роберта можно принять за что угодно, например за тарелки со шпинатом или газовый завод. Но Роберт видит деревья именно такими. А что касается политики… Возможно, вам покажется, что я вовсе и не рассказал о выборах. Но для меня они стали лишь несущественным и беспорядочным фоном для главной фигуры – для Джона Габриэля.
Глава 4
Впервые имя Джона Габриэля в нашем доме было упомянуто в тот вечер, когда капитан Карслейк объяснял Терезе, что результат дополнительных выборов – вина представителей Консервативной партии.
Тогда кандидатом от консерваторов был сэр Джеймс Бредуэлл из Торингтон-Парка. Он являлся жителем округа, располагал кое-какими деньгами и был закоренелым тори с твердыми принципами. Честнейший человек. Но с другой стороны, ему было уже шестьдесят два года, и был он, что называется, «без изюминки» – начисто лишен воодушевления, вдохновения