хорошо бы выяснить. – Все снова покивали, только Фред, выйдя из-под душа, заметил:
– Я узнаю, Арни, – и добавил, не оборачиваясь: – Займусь этим прямо сейчас.
Арни старательно намылился и обратился к оставшимся:
– Должен же я защищать свои права на добычу минералов! Я не потерплю, чтобы сюда явился какой-нибудь бездельник с Земли и начал превращать эти горы, например, в национальный парк для пикников. Я говорю вам только то, что слышал. Мне известно, что около недели назад туда ездила группа коммунистических начальников из России и Венгрии – приглядывались. Вы думаете, проиграв в прошлом году, они сдались? Как бы не так! У них мозги, как у насекомых, и, как насекомые, они всегда возвращаются к одному и тому же. Красным не терпится устроить коммунизм на Марсе; они там на Земле спят и видят это. Не удивлюсь, если выяснится, что португальцы из Калифорнии продали землю коммунистам и в ближайшем будущем они переименуют горы Франклина Рузвельта в горы Иосифа Сталина.
Все понимающе рассмеялись.
– А теперь меня ждут дела, – заключил Арни Котт, смывая мыльную пену под яростными струями горячей воды. – Надеюсь, остальное вы раскопаете сами. Например, я тут ездил на восток, где у нас идет эксперимент с дынями. Похоже, нам удалось внедрить новоанглийский сорт и приспособить его к здешним условиям. Я-то знаю, как все любят кусочек мускусной дыни на завтрак.
– Верно, Арни – согласились все.
– Но в голове у меня не только дыни. На днях нас посетили представители Объединенных Наций с протестом против нашего отношения к черномазым. Или мне не следует так говорить: наверное, я должен называть их, как эти ребята из Объединенных Наций, – «остаточное местное население» или попросту – бликмены. Имелось в виду наше решение оплачивать труд занятых на шахтах бликменов ниже установленного уровня, я имею в виду – ниже минимальной ставки. Потому что даже эти ангелы из Объединенных Наций не могут всерьез рассчитывать, что мы станем платить им целую ставку. Как бы там ни было, перед нами стоит проблема: с одной стороны, мы не можем платить бликменам минимальную ставку, потому что они работают настолько плохо, что мы разоримся, а с другой – мы вынуждены использовать их в шахтах, потому что никто другой там дышать не может. Нам не по карману специальное оборудование в достаточных количествах. Кто-то Дома здорово наживается на кислородных баллонах, компрессорах и прочем. Это настоящий рэкет, и мы не дадим обвести себя вокруг пальца.
Все мрачно молчали.
– Ну так вот, нельзя позволить бюрократам из Объединенных Наций диктовать нам, как нам жить в нашем поселении, – продолжил Арни. – Мы начали здесь трудиться еще до того, как они вкопали свой флаг в песок; у нас уже были дома, а им еще и писать было некуда.
– Верно, Арни, – закивали ребята.
– И тем не менее беда в том, что эти фрукты из Объединенных Наций контролируют каналы, а нам тоже нужна вода: она нужна нам для транспортировки грузов, как источник энергии, нужна для питья и для такого вот купания. Я хочу сказать, что эти гады в любой момент могут