на боку, сверху, снизу. Тёма поморщился. Но, вроде, не от боли. Говорил, что щекотно. А время выходить на работу уже действительно не только подошло, но и прошло.
Люба обняла и поцеловала сначала Тёму, потом Тимофея.
– Мальчишки вы мои любимые! Пожалуйста, не обманывайте меня. Тима, смотри за ним, чтоб больше не падал. И ходите аккуратно. Если с вами что-нибудь… она отвернулась, сжав губы.
– Ладно, мне пора. Придете из школы, – позвоните обязательно.
Она шла очень быстро, стараясь наверстать упущенное время и не опоздать. Мысли унеслись куда-то в прошлое.
Необъяснимый страх сжал сердце. Ощущение надвигающейся опасности, против которой невозможно бороться. Даже не ясно, что именно вызвало в ней такую тревогу. Предчувствие? Как в тот день, когда случилась беда, оставившая ее одну в двумя детьми. Страх за сыновей. с которым она считала, что справилась, когда мальчики подросли. Страх, который парализует мысли, высасывает все силы, преследует, внезапно вылезая из угла и напоминая о себе… Этот страх снова заполз в душу.
Надо думать только о хорошем. У нас все хорошо. Не происходит ничего страшного. Она не даст их в обиду и не поддастся панике. Надо вспомнить слова, которым научила подруга. Они успокаивают. Не помню… только молитва. Мамина. Она всегда так говорила в трудные минуты: «Господи, спаси, сохрани и помилуй! Господи, спаси, сохрани и помилуй…».
Как из неугасаемой оптимистки она стала беспросветной пессимисткой? Усталость? Возраст? Отсутствие поддержки, опоры, крепкого мужского надежного плеча рядом? С первым фактором справиться можно, против второго средства нет, а третий просто не брать в расчет и справиться самой, своими силами.
5.
– Любовь Евгеньевна, я еще раз повторяю: где был ваш сын в понедельник около 22 часов?
– Я еще раз говорю – дома.
– Мы знаем, что это не так. Сосед ваш из квартиры номер 11 выходил курить, стоял около подъезда примерно в 23 часа, видел, как Артём очень быстро, почти бегом, зашел в подъезд. Видимо, был очень взволнован или напуган.
– Сын был дома. Сосед ошибся.
Она замолчала. Никакими силами они не заставят ее поверить, что ее сын, ее Артёмка мог совершить что-то плохое.
– Скажите мне, в чем его обвиняют?!
– Вы понимаете, что я задаю вопросы, а вы отвечаете? Или мы будем рассматривать ваше молчание как пособничество и сокрытие преступления, дачу ложных показаний.
Ответом ему было все то же молчание. Она ни о чем не думала, не пыталась придумывать версии, оправдания, хитроумные комбинации. Она сама уже ничего не понимала, не знала и даже не чувствовала. Шок от того, что ее сына задержали, и он находится в полиции, парализовал все чувства и мысли.
Следователь Андрей Климчук смотрел на застывшее лицо материи, ее окаменевшую фигуру, сложенные на коленях руки.
– Хорошо. Я расскажу, в связи с чем задержан ваш сын. Во вторник, 27 февраля, утром был найден мертвым молодой человек. Найден на вашей улице, как раз на середине пути между вашим домом и отелем, где вы работаете.
Парню было чуть больше 20 лет. Знаете, от чего он умер? –