и их бы никто не выгнал. Но в квартире они проводили немного времени – гоняли по соседним дворам, лазали по стройкам и полуразрушенным зданиям, дрались с другими такими же охламонами. Нередко попадали в милицию, многие стояли на учете – потом Скворцову это едва не закрыто доступ в Рязань, в десантное училище. Хорошо, походатайствовал тренер, мастер спорта СССР по стрельбе Павел Васильевич Кораблев. Единственный человек из взрослых, не считая родителей, которого маленький Коля – а его привели в секцию в семь лет – реально, безо всяких скидок уважал. Помог он через свои связи – служил в десанте, тренировал кое-кого. Ну, а потом – Чирчик, учебный полк – и Афган…
Пробыл в Афганистане, исполняя свой интернациональный долг, лейтенант достаточно долго, чтобы многое понять и осмыслить – но еще слишком мало, чтобы стать циником. Он не верил ни в какой интернациональный долг – даже их замполит говорил об интернациональном долге с усмешкой в голосе. Отрядный замполит у них был честный – майор Веденеев не долбал спецназовцев читкой разным материалов очередного съезда ЦК. Зато как-то раз, когда они шли в колонне и на колонну напали – взял в руки автомат и бился рядом со своими. Здесь, в Афганистане сразу отсеивалось пустое, выявлялось лишнее, ненужное – так вот, майора все считали настоящим мужиком и настоящим офицером – без всяких скидок…
Но с другой стороны – в отличие от многих, лейтенант отлично понимал для себя – с кем и зачем они воюют. Он видел «духов», моджахедов, видел, что они творят. Например «алый тюльпан» – это когда пленного накачивают наркотиками, потом снимают кожу с груди, со спины, с подмышек – такими пластами, чтобы было похоже на лепестки цветов, распинают на кресте или просто привязывают к столбу – и оставляют в таком виде, желательно недалеко от расположения русских или на пути движения колонны. Духи не щадили своих – афганцев, которые просто хотели мирно жить и работать, они не давали им жить спокойно – нападали, грабили, убивали, издевались. Через границу шли караваны с оружием и наркотиками, не только для Афганистана – наркотики попадали и в СССР. Как-то раз им удалось захватить живым полевого командира – и перед тем, как уничтожить, они решили его допросить. Тот не стесняясь сказал, что сначала они выбьют шурави со своей земли – а потом пойдут за ними, начнут джихад и на земле самих шурави.
Вот с этим и воевал лейтенант, с этим воевали все его сослуживцы. Здесь, в этих чужих, враждебных, плюющихся пулями горах они защищали свою Родину. Скворцов чувствовал, что если дать слабину, если уйти – пламя войны перекинется и на Советский союз. Уходить было нельзя.
И воевать так – тоже было нельзя. Никто не понимал – почему нельзя уничтожать не сами караваны – а тем места, где они формируются, почему нельзя действовать в самом Пакистане. Только когда у духов нигде не будет безопасного места, нигде они не смогут спрятаться, залечить раны, восстановить силы – только тогда можно будет говорить о том, что эта война выиграна. Только