подвели запряженную лошадь. Забравшись в седло, она взяла у помощника меч.
– Дорогу!
Не отводя восхищенного взгляда, Тихвин попятился. Тронув поводья, Лионелла отправилась на исходную точку.
Все, что происходило в дальнейшем, было настоящим мучением. Ей казалось, что каждый дополнительный дубль возникал исключительно по ее вине. Сначала она выпала из кадра, свернув с обозначенной траектории. Потом уронила свой меч. В перерывах между дублями Лионелла выхватывала глазом то Тихвина с его самодовольной ухмылкой, то юркого Лосева, который говорил со всеми подряд, и ей оставалось только догадываться, о чем идет речь.
Наконец прозвучала команда «стоп, снято», и Лионелла обессиленно сползла с лошади. К ней подошел Комиссаров:
– Не узнаю вас, ей-богу! Знаете, почему я закончил съемку?
– Почему? – спросила она.
– Понял – большего сегодня от вас не добиться.
Лионелла опустила глаза:
– Простите меня, Виктор Карлович.
– Не стоит извиняться, я все понимаю. – Он переступил с ноги на ногу, словно обретая опору. – Чтобы лучше понять вашу героиню, нужно только представить, какие ужасы ей довелось пережить. Жила себе девушка в деревне, родители обожали ее, парни табунами за ней ходили. Все закончилось в один день. Налетели рыцари-крестоносцы на деревню, убили родителей, жениха, сестру с собой увезли… А над ней, девочкой, надругались, ранили и бросили умирать. Человеческая жизнь в те времена гроша ломаного не стоила. Вот и представьте, как она выживала. Как искала помощи, как нашла ее в банде разбойников. Ее испытывали на прочность, проверяли. И она выдержала, иначе бы не стала их предводительницей. Поймите, Лионелла, ваша героиня необыкновенная женщина, которая, пройдя страшные испытания, не потеряла себя.
– Я понимаю. Меня выбило из колеи то, что произошло с Бирюковой.
– Жаль, что все так обернулось. Но очень вас попрошу – к съемкам в павильоне приведите себя в чувства.
– Конечно! Я обещаю.
– Что ж, – режиссер улыбнулся, – на сегодня закончили. Как говорится, никого не задерживаю.
– Могу ехать домой? – спросила она.
– Да. Если только… – Комиссаров не договорил – к ним, улыбаясь, шел Лосев.
Лионелла знала, что сулит ей эта улыбка, и следователь действительно спросил:
– Не забыли?
– О чем? – Лионелла с вызовом смотрела ему в глаза.
– Вы остаетесь здесь.
– Нет. – Она покачала головой.
– Придется задержаться. – Следователь словно испытывал терпение Лионеллы, и ей пришла в голову мысль: не нарочно ли он это делает?
– Я уезжаю в Москву, – проговорила Лионелла.
– Хотел бы я посмотреть…
– Пожалуйста! – Она развернулась и зашагала к машине Стрешнева: – Максим! Мы уезжаем.
– Не дальше пансионата! – выкрикнул Лосев. – Иначе я сейчас же вас арестую!
В ту же минуту на пути Лионеллы возник Тихвин с вопросом:
– Ну так что? Едем ко мне в гости?
– Вы же слышали. Я могу уехать не дальше пансионата.
– Если