Леонид Завальнюк

Три поэмы. В критическом сопровождении Александра Белого


Скачать книгу

расширенья площади стола.

      Без приглашений сходятся соседи,

      Расселись все компанией простой,

      И затрещал от всякой вкусной снеди

      Большой импровизированный стол.

      Порылась в узелке своем старушка,

      В бауле покопался старичок —

      Папаша ест мамашины ватрушки,

      Мамаша ест папашин балычок.

      Потом орехи чьи-то хором грызли,

      Скорлупки – в кучку, чтобы меньше месть.

      Все было так,

      Как будет в коммунизме,

      По представленью любящих поесть.

3

      Из всей компании один, пожалуй,

      На этот братский ужин не попал.

      На средней полке в этот час лежал он

      И неукрытый, вздрагивая, спал.

      И чтобы из окна не прохватило

      Юнца, избави боже, сквозняком,

      Старушка сердобольная накрыла

      Его огромным клетчатым платком.

      На добром слове вряд ли ошибусь я,

      Хоть самовольно выскажу его:

      Спасибо вам, хорошая бабуся,

      От имени героя моего.

      Ценитель незаигранных прелюдий,

      Его искал я много лет подряд.

      Я знать хотел, куда уходят люди,

      Которые о славе говорят.

      Пусть на виски скорее ляжет проседь,

      Чем на бумагу первая из строк, —

      Я должен знать,

      Куда его забросит

      Вот этот диковатый гонорок,

      Который век не уживется с ленью

      И, беспощадно сердце теребя,

      Не раз заставит взвыть от сожаленья,

      Что «Дон-Кихот»

      Написан до тебя,

      Что до тебя

      Можайский стал крылатым,

      Что до тебя

      Джордано был сожжен,

      Что без тебя

      Уже разбужен атом

      И вдвое большей силой укрощен…

      Я должен знать,

      Какие проявленья

      Неведомая молодость найдет,

      Как человек другого поколенья

      Знакомые зачатки разовьет.

      Мы старше чуть.

      У нас, как говорится,

      Чубы, как смоль, в сердцах огонь горит.

      Мы в 45-м начинали бриться

      И неокрепшим басом говорить.

      Мы с первых дней войны входили в моду,

      Нам в 43-м не было цены:

      Для каждого колхоза и завода

      Большой подмогой были пацаны.

      Одежда и заботы не по росту,

      Порой и все семейство на плечах…

      Мы рано научились думать просто

      О самых перепутанных вещах.

      Мы рано сердцем ощутили братство

      Романтики и повседневных дел

      И дикий гонор

      Заковали в рабство,

      Чтобы не мы, а он на нас потел.

      Но ходят слухи, что по старым прошвам

      Судьба кладет замысловатый след,

      Что непременно

      Где-то в дальнем прошлом

      Начало всех падений и побед.

      Возможно, так.

      Приму на веру кротко

      И возвращусь, десятком строк всего,

      К началу

      Биографии короткой

      Строптивого героя моего.

4

      Когда