меня со всех сторон.
Нагромождение камней слева напоминало, что Афон – это всё-таки горная гряда, состоящая из скальных пород. Справа же меня сопровождало приятное возмущение Эгейского моря, утверждавшее в мысли, что Афон – это ещё и одно из самых
живописных побережий на земле. Такого чистого, бирюзово-голубого моря я ещё нигде не видел! Да и опытные путешественники говорят, что море здесь особенное, и такого, действительно, больше нет.
Наверное, ещё и потому, что здесь нет общественных пляжей и вообще никакой человеческой активности, которая искажает первозданность Божией красоты везде, где ступает нога человека. На Афоне купаться разрешается только по особому благословению и то очень редко, монахам же и вовсе запрещено всякое окунание в море. Ловить рыбу – пожалуйста, а вот нырять и плавать – дело не монашеское.
Надо сказать, что меня особенно-то в воду и не тянуло, хотя жарко было очень, да ещё и длинный подрясник цеплялся за тяжёлую сумку… В конце-концов тридцать минут моего пляжно-каменного путешествия закончились – как раз за пять минут до прибытия парохода, на котором в скором времени я благополучно прибыл на пристань монастыря Дохиар.
Встретили меня, как всегда, по-братски, подтвердили благословение ловить рыбу для братии, выделили комнату, правда, не совсем ту, что я ожидал, и разрешили начать писать свои путёвые заметки. Я понимал, что основные мои послушания – очень ответственные, но вместе с тем и радостные. Что может быть лучше, чем послужить афонскому старцу, своему начальству, и почаще вспоминать в молитвах своих любимых прихожан? Тем более, что прихожане передали для игумена монастыря – старца Григория – записки со своими сокровенными вопросами и с нетерпением ждали моего возвращения, чтобы услышать духовный «приговор» с его стороны. Ответственно, но и интересно очень!
Предательские мысли
Но уже с первого дня всё стало складываться не так-то просто. Наверное, по-другому на Афоне и быть не может…
Во-первых, на первой же вечерней службе в моей голове засела какая-то странная, явно предательская мысль: поскорее бы отсюда уехать. Я спрашивал сам себя: что ты опять здесь делаешь – русскоязычный в греческом монастыре. Тебе что, в Киеве нечем заняться? Да и зачем мы все сюда ездим? Не на море же посмотреть…
Долго я так мучился, мысленно составлял отговорки, чтобы уехать, но как только братия начали петь канон Архангелам,
словно волной или душем благодати смыло не только все мои сомнения, но и силой наполнило такой, что до конца службы еле сдерживал слёзы радости…
Такое частенько бывает в нашей жизни, когда больше сомневаемся, чем исполняем послушание, то есть Волю Божию. Но всегда Господь посылает прозрение и очищение.
Всё-таки Афон – особое место… Как уже говорил, я приехал сюда в шестой раз, но впервые на такой длительный срок. При