ужасная боль! Во всем теле! В ногах, руках! В животе! В паху! И это не последствия заморозки, точно! Ник знал, что после заморозки ощущения очень неприятны и напоминают то, как если бы ты отсидел ногу и в нее только что вернулась кровь. Но не боль! Не такая жуткая, дикая боль!
Несколько минут он лежал, пытаясь блокировать, подавить болевые ощущения. Боль накатывалась волнами, захлестывала, гасила сознание, но Ник не позволял себе погаснуть.
Потом он услышал голоса. Они приближались, и скоро через красную пелену в глазах Ник увидел ноги нескольких человек, стоящих прямо перед ним. Увидел, и услышал знакомый голос:
– Гляньте-ка! Шлюхино отродье еще живо! Слушайте, а может, зря мы его просто поучили? Может, надо было его трахнуть? А что, белая задница очень даже хороша! Гладкий такой, как его мамаша гладкий! Только беленький, сахарок! Кто-нибудь хочет его трахнуть? Эй, Гарти, ты любитель мальчиков – хочешь его трахнуть?
– Да ну… я люблю чистеньких, пахнущих притираниями. А этот весь в крови, в грязи! И похоже, что напустил под себя! Ну его на хрен!
– Так любого – попинай его, и тоже под себя напустит! Вот какой брезгливый, понимаешь! Ладно, хрен с вами. Не хотите так не хотите. Братец, что с ним делать будем? Грохнем? Перережь ему глотку, если хочешь!
– Нее… этой суке белокожей так просто не подохнуть! Он меня знаешь как двинул?! У меня кишки до сих пор болят! Мразь белая! Отродье чужака! Щас я ему…
На Ника посыпались удары. Кто-то его пинал – ожесточенно, сильно, норовя попасть в самые болезненные места. Ник застонал, удары сыпались и сыпались – он уже не чувствовал отбитого паха, его лицо превратилось в сплошную онемелую лепешку, ребра болели все до одного, а в животе собрался огромный комок боли и тошноты. Хоть бы потерять сознание! Хоть бы не так – мелькнула у него мысль, но мозг отказался уйти в безвременье и только фиксировал нанесенные повреждения, словно какой-нибудь корабельный мозг во время дуэли с вражеским звездолетом.
Но все когда-то кончается. И это закончилось. Снова голоса:
– Добить?
– Да хрен с ним… сам сдохнет. Мараться еще об это дерьмо! Лень. Куда он денется – голый, без еды, воды и с отбитыми кишками? Оттащим его подальше, чтобы не вонял. Нам еще кораблем заниматься. И побыстрее надо – того и гляди гости нагрянут!
– Наша же территория? Какого хрена?
– Территория наша, да кусок слишком жирный. Чую, скоро нагрянут!
– Будем драться?
– Против всех не осилим. Придется поделиться. Но поторгуемся! А пока никого нет – давайте-ка по-быстрому оттащим эту падаль и займемся делом.
– Может, его повесить где-нибудь на тропе? Мол, вот что будет с теми, кто на нашенское рот разевает! За яйца его повесить!
– Некогда, говорю! Хмм… а идея хорошая, да. Можно будет потом повесить, как с делами разберемся. Все, все, тащите! Быстро!
Ник почувствовал, как его тащат, раздирая кожу об острые камни. Он был в сознании, но вроде бы почти в отключке. И в голове билась только