салфетку. Все, операция окончена. Пора мыть руки. Пациент в виде курицы скончался еще до того, как попал мне на стол. Я бы даже сказала, что задолго до того. Было у меня предчувствие, что этот птеродактиль бороздил бескрайнее небо Юрского периода, удачно упал в болото, а потом был случайно откопан и подан к столу. Перед этим его варили два дня подряд, проверяя готовность вилкой, а потом плюнули, возможно, даже в котел, и решили обжарить ради приличия до хрустящей корочки. Так что сыта я по горло таким гостеприимством. Лучше дома себе овсянку с яблоками сварю.
Король кивнул кому-то из слуг, и дверь в комнату закрылась. Вот это поворот! И еще один! Ключ вынули из скважины и отдали королю.
– Куда же вы, красавица? – спросил его величество, подходя ко мне. – Я не могу вас так просто взять и отпустить…
Хм… А я могу вот так просто тебя «опустить». С небес на землю, разумеется. Нет, смазливая мордашка – это большой плюс, но что-то наш счастливый вдовец уж больно шустрый. Остап Бендер развел руками для того, чтобы похлопать в ладоши.
– Я готов жениться на вас прямо сейчас! – воскликнул монарх, падая на колени и хватая меня за руку. «И ночью звездной, и при свете дня! Не покида-а-ай, не покидай меня!» Тьфу!
Здорово! А шарики будут? А можно торт трехэтажный? Если он сейчас меня не выпустит, то трехэтажным будет не только торт…
– Давайте побудем сначала друзьями по переписке? Надо же с чего-то начинать? – удивилась я такой поспешности. Кот по сравнению с этим «ловеласом» просто бог пикапа. Нет, ну может, какая-нибудь Золушка тут же согласилась бы. Но у Золушки из приданого только родственники и говорящее зверье. Да и родственники – еще тот зоопарк. А тут сам король…
– Выпустите меня отсюда, – холодно произнесла я, не сводя с него глаз.
– Куда вы поедете на ночь глядя? – произнес король, пряча ключ в карман.
И попытался меня поцеловать, рассчитывая, что обильный слюнообмен ускорит процесс моего покорения. Но смею его разочаровать. Целоваться я ненавижу. Я сразу вспомнила все попытки вырвать мне гланды, обслюнявить меня, как французский бульдог, и изучить пломбы, прикрываясь неземной страстью.
Я терпеливо ждала, когда «романтический порыв» закончится, в надежде, что он сделает это раньше, чем начнется рвотный позыв. Попался однажды мне романтичный «вантуз», который, как пылесос, пытался всосать меня без обратной тяги. Поцелуй, если это можно назвать поцелуем, сопровождался чавканьем и утробным урчанием. Примерно так урчит моя раковина, когда уходит грязная вода. Был в моем послужном слюнявом списке и один удавчик, который пытался заглотить меня целиком, перекрыв доступ к кислороду. Все мои попытки отдышаться он воспринимал как возбуждение и сигнал перехода к более решительным действиям. Очевидно, в детстве парню попалась родительская видеокассета не с легкой эротикой, а со всеми частями «Чужого». После такого поцелуя я пересмотрела свое отношение к этому фильму с точки зрения очевидца и выжившего. Казалось, что удав не целует, а личинку собирается