тахте, и если Лайне что-то понадобится – можно будить «тетку» безо всякого сомнения.
Крохотная по сравнению с покоями графини комнатка оказалась странно безликой, зато стерильно чистой. Простая ситцевая простыня в мелкий цветочек была еще новенькой, как и стеганое одеяло и подушка. И это неожиданно согрело беспокойную душу девушки, запоздало сообразившей, как мечтала ее матушка, чтобы дочь однажды оказалась в этом неказистом городишке.
На подушке лежала стопка аккуратно свернутых вещей: полотенце, белье и ночная сорочка, тоже ситцевая и цветастая, зато длиной почти до пола, как положено знатным дамам. И это тоже показалось Леаттии добрым знаком. Она послушно переоделась и задумалась над неразрешимым теперь вопросом – куда девать ношеные вещи? До сих пор графине Брафорт не приходилось два дня подряд надевать одно и то же.
– Можно? – стукнула в дверь Санди, и беглянка с надеждой крикнула:
– Войдите!
– У тебя не появилось вопросов? – Медовые глаза знахарки смотрели доброжелательно и сочувственно.
– Да, – неожиданно смутилась Леа, – я не знаю, что делать с одеждой, которую сняла. Служанки всегда сразу уносили… я даже никогда не задумывалась куда. Наверное, чистить… или стирать.
– Давай сюда, – невозмутимо протянула руку Санди. – И не смущайся, стирать я не буду. Просто сожгу. Если все удастся, у тебя будут новые вещи, а сейчас от всего, что может вызвать подозрение, лучше избавиться. Завтра возьмешь все чистое вон в том сундучке. И если больше ничего не нужно – ложись спать, утром мы встаем очень рано.
Ободряюще улыбнулась еще раз и ушла, а Леа заперла дверь на засов, легла в непривычно узкую кровать и только потом решительно дунула на свечку, запрещая себе бояться темноты и думать о плохом. До сих пор странная парочка спасателей не сделала ей ничего дурного, и в каждом их слове и действии можно было найти здравый смысл.
А желание сунуть голову под одеяло и тихонько, безысходно завыть тоже имеет вполне логичное объяснение: никогда еще до этого Леаттии не приходилось спать где-то, кроме собственной постели родного замка. Хотя небольшого и далеко не роскошного, но такого знакомого и надежного.
Девушка все-таки всхлипнула, но тотчас спохватилась и с силой стиснула губы. Нет, плакать она не станет, пусть плачут те, кто боится ради собственного спасения сделать лишний шаг и высказать свое мнение, а едва попытавшись избавиться от незримых оков, тут же впадают в панику и бегут назад в клетку.
Она сделала свой выбор абсолютно осознанно и ни о чем не жалеет. Даже о родном доме. Глупо жалеть о стенах и кроватях, когда речь идет о всей твоей судьбе и жизни будущих детей, если задуматься.
Стоящий в горле комок отступил, унося с собой непрошеные слезы, и Леа, успокоенно вздохнув, закрыла глаза, мгновенно падая в теплый мрак спасительного сна.
– Как она? – заглянув в столовую, тихо спросил бородач что-то сжигавшую в печурке помощницу.
– Держится, – кивнула та и скупо похвалила: –