с милостивого разрешения Эльсаны две книги из библиотеки Вестерброков. Одна из них была по всеобщей истории, вторая – по истории Фрисвиля.
– До вечера прочитать! – наказал он мне. – Вернусь, и мы займемся основами стихийной магии.
– А как же сегодняшний прием у Краузов? – осторожно поинтересовалась у него. Бабушка… Гм!.. Петра Вестерброк, когда мы с ней ужинали в одинокой столовой, заявила, что Роберу не помешает отправиться этим вечером с Эльсаной в особняк Краузов и защитить ее от стервятников.
Робер отвечать не спешил.
Я же открыла книгу по истории Фрисвиля. Написана она была от руки, и я подивилась каллиграфическому почерку и удивительной красоты картам города.
– Прием? – наконец, усмехнулся магистр. – Ну что же, подозреваю, Краузы кого-то принимают сегодня в своем дворце! Но меня это нисколько не касается.
– Но почему же?! – выдохнула я разочарованно. – Разве вы не будете сопровождать Эльсану Вестерброк?!
– Не буду! – отрезал упрямый магистр. – И хватит, оставим уже этот разговор.
– Но неужели?..
– Нет! Кимми, существует множество тем, на которые мы с тобой вполне можем побеседовать за завтраком!
Но так просто от меня никто не уходил.
– Мне нечего ей дать! – наконец, не выдержав моих расспросов, заявил Робер. Поднялся из-за стола, окинул взглядом гостиную, которую, подозреваю, вполне могли принять за свою Рокфеллеры. – У Эльсаны есть все. У меня же за душой всего лишь несколько дукаров, неплохие рекомендации в Академию Магии Фрисвиля и свалившаяся на голову приемная дочь! Ей нужен кто-то другой.
– Ничего подобного! – возмутилась я, почему-то обидевшись за Эльсану. – Как вы такое могли подумать?!
Но магистр Хартен оказался неумолим. Причем, настолько, что развернулся и ушел, а я осталась. Так и сидела, размышляя, почему с мужчинами насколько сложно. Правда, как именно было у меня в прошлой жизни после долгого сна на мягких перинах Вестерброков я почти не помнила. Но в собственном «Кратком Пособии» синими чернилами на белой бумаге было написано, что влюбляться мне нельзя. Наверное, потому что тоже втюрилась в такого же твердолобого, как Робер Хартен, и он окончательно разбил мне сердце!
Теперь оно уже срослось, и я больше не собиралась пробовать его на прочность.
Вместо этого долго просидела на балконе, нежась на солнышке, иногда улыбаясь проплывающим по каналу Ореш в лодках мужчинам и доносившимся до меня комплиментам. Обошла полупустой особняк – подозреваю, мне дали полную свободу разгуливать, где хочу! Обнаружила качели во внутреннем дворике возле оранжереи. Немного посидела на них, разглядывая огромные бутоны цветов. Затем нашла выход на пристань, к которой вела задняя дверь через Западное Крыло. Поздоровавшись с разморенным на солнце слугой, оглядела внушительный лодочный парк семьи Вестерброков. Охранника звали Роллан, и он, зевнув, посоветовал мне не свалиться в воду.
Заверила его, что не свалюсь, для купаний еще слишком