из медперсонала. Моя дочка была не просто хорошенькой и симпатичной, как все малыши. Она была красавицей в прямом и полном смысле слова – большие голубые глаза, очень черные ресницы, светлые волосы колечками. К пяти годам это был очаровательный ребенок, на которого часто обращали внимание даже незнакомые люди. Наши старушки, которые прочно подсадили меня на комплекс "кобылы с чужим жеребенком", были вынуждены признать Ленку первой красавицей не только в нашем дворе, но и далеко за его пределами. Мои родители и бабушка души не чаяли в Ленке, а я любила ее до безумия и однажды поняла – жизнь дочери дороже мне моей собственной.
И, если понадобится, я смогу убить за нее. Дочка росла любознательной, схватывала все на лету и что-то новое запоминала настолько быстро, что нам оставалось удивляться. В пять лет она читала по слогам, но здесь я опережала ее – в свои пять я читала уже хорошо. Волей-неволей, но дома Ленку то и дело сравнивали со мной, и мне это не было приятно, не знаю, почему. По многим "показателям", по мнению Петровны и мамы, я находилась "впереди" дочки.
Бесспорно было одно – ее красота, и здесь моя Ленка опережала большинство своих сверстниц во дворе, в детском садике, в деревне, куда она ездила с нами с удовольствием. А обо мне и говорить было нечего – гадкий утенок и близко не мог сравниться с подрастающим прекрасным лебедем.
Дома у нас стало получше. Отец работал много и почти не отдыхал – не ходил в отпуск и часто брал подработки, а на его стройке это только приветствовалось.
Мама работала иногда без выходных, ведь в кондитерском цехе никогда не бывает лишних людей. Отношения у моих родителей стали хорошими, и все благодаря появлению внучки. Отец выпивал, но намного меньше, и почти не ругался с мамой. Ей это казалось настоящим счастьем, особенно когда по вечерам он звал ее посмотреть телевизор – им обоим нравился КВН. Они смотрели эту передачу, отец громко смеялся, а мама улыбалась, и они грызли семечки. Такое семейное счастье казалось мне непонятным, но каким оно должно быть на самом деле, я не знала. Когда мы чего-то не знаем, нас вполне устраивает то, что есть. Эта истина открылась мне недавно и стала каким-то жизненным правилом.
Я только что закончила торгово-экономический институт и подыскивала себе место работы. Выбор был – страшные времена безработицы и всеобщего хаоса миновали, но бабушка убедила меня сначала отдохнуть как следует в деревне:
– Леночке свежий воздух нужен да продукты настоящие. И ты, Катерина, отдохнешь хоть немного. Смотри, высохла вся, с экзаменами твоими. Кроме ребенка, ничего видишь, ничего не хочешь. Разве это жизнь?
Я напрасно убеждала бабушку, что живу хорошо, дочка подрастает, вот в школу в этом году уже пойдет. Вырастет, выучится, замуж выйдет.
– Катерина, – ахнула бабушка, – ты говоришь, как будто тебе лет пятьдесят. Ну, или сорок! Ты молодая девушка, двадцать три года всего, тебе о личном думать надо. Ты еще встретишь свое счастье. Я обняла мою любимую Петровну и сказала ей на ухо,