винта приближающегося самолета заплясали вспышки – Гучков открыл огонь. С полукилометра. Снайпер, однако! Трасса очереди прошла метрах в ста от меня. Я сделал боевой разворот и оказался на параллельных курсах с Александром Ивановичем, метрах в трехстах выше. Естественно, он меня потерял, но не суетился, не вертел головой, помнил, чем это у него кончилось в первый раз. Ладно, снижаемся. Примерно с пятидесяти метров я дал две короткие очереди. Как там «Пересвет» с оператором? Нормально, ракурс хороший, снято должно быть качественно. Еще, что ли, дубль устроить? Нет, поздно – противник клюнул носом, его мотор выплюнул клуб черного дыма и встал. Хорошо хоть, что заклинило его с винтом в горизонтальном положении, так проще и лететь и садиться. Или он прыгать будет? Вот, завозился в кабине, привстал… Ну что ты будешь делать – застрял, урод!
Самолет тем временем перешел в крутую спираль. Гучков оставил тщетные попытки покинуть машину и снова взялся за управление. Да куда же он летит, козел? Прямо в Приемный парк! Впрочем, это ничего, там дома стоят довольно редко. И гляди-ка ты, вроде восстановил контроль над машиной, выровнял ее над центральной аллеей и явно собирается садиться. Интересно, аллеи ему хватит? И где «Пересвет» с киношниками?
Аллеи Гучкову практически хватило – в подъезд стоящего в конце нее дома он вмазался, имея всего около двадцати километров скорости. Дом этот был Таниной гордостью, рестораном «Путаниум».
Я посмотрел, как, мягко говоря, полуодетые сотрудницы заведения вытаскивают авиатора из кабины, жестами показывают мне – «жив, травмы несерьезные», потом убедился, что киношники на «Пересвете» тоже подоспели к финалу, и полетел на аэродром.
С КДП я позвонил в «Путаниум», где мне сказали, что небесный гость приведен в себя, поцелован, перевязан и сейчас ему выписывают счет за разгромленный парадный вход. В общем, с клиентом все в порядке, он в надежных руках, подумал я и велел готовить заранее пригнанный в Георгиевск «Тузик» с Нескучного – лететь мне предстояло именно туда. Во-первых, наконец-то был закончен евроремонт моего дома. А во-вторых, мне предстояла встреча с довольно интересным человеком.
Младший брат Павла Рябушинского, Дмитрий, в начале века решил посвятить себя науке, а именно – аэродинамике. Для чего с целью повысить образование он выехал в Германию, а через неделю после этого в Серпухове состоялся полет моего первого «Святогора». Тогда Дмитрий переключился на теорию авторотации воздушного винта. Достигнув успехов в разработке этой теории, он совсем было собрался перейти к экспериментам, но тут в Берлин приехал некто Найденов и подарил кайзеру автожир – то есть аппарат, летающий на принципе той самой авторотации. Дмитрий снова переключился и приступил к разработке теории космических перелетов. И вот, прочитав в газетах, что в России и на это уже есть государственная программа под патронажем Найденова, он вернулся на родину и послал мне просьбу о встрече.
Казалось бы, вопрос ясный – человек пришел сам, бери его и нагружай