затянули на ее хрупкой шее петлю и сбросили вниз, с главной трибуны. Где она и продолжила болтаться под гомон толпы.
Наблюдая за происходящим с трибуны для наложниц (с превосходным обзором – видимо для того, чтоб другие девушки хорошенько запомнили урок), я инстинктивно потерла рукой шею, увешанную ожерельями. В империи Рейвус не было практики публичных казней, и уж тем более таких варварских.
Впрочем, империи Рейвус теперь точно так же не было. А я больше не являлась ее кронпринцессой. У меня отныне не было ни титула, ни имени, ни какого-либо политического веса. Единственное, чем я все еще оставалась ценна, это редкий цвет волос, делавший из меня желанную побрякушку. И теперь этой побрякушке оставалось лишь ждать, когда владелец захочет поиграть с ней.
Быстро взяв себя в руки, я бегло осмотрела периферийным зрением других девушек. Их было много – столько, что на глаз не сосчитать. Но благодаря обрывкам разговоров смотрителей гарема я уже знала, что женщин в нем живет более трех тысяч, с разных уголков галактики. Одни – сохранившие типичный фенотип выходцев с Земли, другие – те, чьи фенотипы более или менее радикально изменились за бесчисленные века, что их предки провели на колонизированных планетах. Была одна замеченная мельком девушка, показавшаяся мне представительницей расы, зародившейся за пределами этой галактики.
Причем большинство из этих женщин даже не видели султана иначе, как мельком, поднося ему еду и напитки, когда тот наведывался в гарем. А то и вовсе лишь с трибуны, на мероприятиях вроде этого. Такие выполняли в гареме роль обычной прислуги, обхаживающей сотни наложниц и фавориток султана.
Что ж, есть шанс на то, что во всем этом разнообразии Сулан быстро забудет обо мне, переключившись на девушек, лезущих из шкуры вон в попытках выбить для себя положение получше. Вопрос был в другом: как при всем этом раскладе действовать лично мне?
Пока я раздумывала, взгляд зацепился за девушку, стоявшую у самого края трибуны для наложниц. Красивую, стройную, с золотистыми волосами до бедер, и необычайно светлой персиковой кожей. Судорожно сжимая пальцами юбку из небесного шелка, она что есть силы закусывала губы и остекленевшими глазами смотрела на казненную наложницу.
А праздник тем временем продолжался! Закончив приветственную речь, султан покинул трибуну, и заиграла музыка. Толпа, собравшаяся под стенами дворца, пустилась в радостные пляски, угощаясь едой, которую бесплатно раздавали на улицах. На вечер обещали фейерверки…
Но мне предстоял другой «фейерверк», и я это прекрасно понимала. Ведь это даже казалось вполне логичным: завершить для себя праздник в честь покорения соседней империи, изнасиловав девятнадцатилетнюю принцессу той самой империи, поступившую этим утром в твой гарем.
Вскоре смотрители вывели меня с трибуны для наложниц и сопроводили в баню. Хоть этим утром, оказавшись во дворце, я уже имела возможность помыться, но день был долгим, насыщенным и жарким. Султану же традиционно следовало подавать