наших четырёх дней вместе, мы общались много, ежедневно. По свидетельству многих доморощенных экспертов, у тайских охотниц за мужчинами отработана целая система по переписке. Моя Нари была довольно опытный интернет пользователь ввиду того, что работала за компьютером, а общение по Line является чуть ли национальной особенностью тайцев. Общение внутри сети, очевидно, пестрели советами по тактике очаровывания фарангов. В первых сообщениях появлялись расхожие фразы «darling» и «miss you», которые постепенно сошли на нет. Они были вытеснены более интересными вещами – беседами о сельском хозяйстве и буддизме, географии и политике стран, фотографии и бытовые заботы о доме. Она сама заметила это. Однажды сказала: «Нам есть о чём поговорить, мы не беседуем только о любви». Искала ли она себе пару? Конечно. Так же как и я. Наша встреча не была случайной.
С моими рабочими заботами, ежедневными рейдами по горам, бытовыми проблемами, читать я находил время. Форум Винского с его советами по Гё постепенно был опровергнут общением. Слишком там было всё примитивно и могло относиться только к Волкин-стрит и Бич-роад Паттайя. Как оказалось позднее, активно изучал противоположную сторону не только я. Нари скинула мне несколько переводов с тайского книги одного московского студента «Саватди, Москва». Она была в восторге от описания русских своим земляком. Главный её восторг основывался на том, что «русские точно такие же, только грустные». Русские люди описывались, как люди очень добродушные, открытые и весёлые. «Но почему вы редко улыбаетесь?» Тот студент приводил несколько версий этого феномена неулыбчивости, я тоже не смог объяснить это сразу.
Моё изучение основывалась на двух рекомендуемых всем книгах, которые внушали мне противоречивые чувства. Главный постулат в них обеих гласил – «Тайкам нужны деньги». В обоих случаях он был с сильно завуалированными мотивами, но к окончанию чтения вырабатывал стойкий стереотип. В одной он мотивировался тяжёлым положением крестьян на севере страны, когда единственное и естественное средство преодолеть нищету заключается в занятии проституцией. Вторая более тонко объясняет это патриархальными традициями, пониманием любви, как поддержки со стороны мужчины, и прежде всего материальной. В этой книге тоже делается реверанс в сторону бывших проституток, как замечательных женщин в дальнейшей жизни. Меня несколько обескуражило, что обе книги как бы подразумевали, что фаранг молодой и богатый, а тайка молода, красива, но из гоу-гоу бара. Надо сказать, что «Личная танцовщица» мне сразу не понравилась, так как с проститутками у меня не было большого желания заводить прочные связи. «Тайская лихорадка», написанная от лица двух сторон, многое в тайском менталитете объясняла. Она перекликалась с утверждением, что тайская философия жизни похожа на русскую культуру деревенской общины. И это казалось правдой. Более того, это оказалось правдой, но правдой той, что маскирует ложь.
Иногда