съязвил Гелугвий.
Дарима уже отвернулась, прикрывая себе рот и пытаясь сдержаться, но её порывистое хихиканье раздавалось всё громче.
– Мужики11, – не выдержал я, – но это же детсад12 какой-то! По-моему, очевидно, что если пятьсот один год назад Гелугвий не посеял таких семян, чтоб они сейчас проросли падающими на голову «машинками желаний», значит, Штольм при всём своём желании ударить товарища не сможет.
– Да, – поддержал меня Штольц, несколько обмякнув. – Я и правда не могу. Хотя, может желания маловато, а? – и он ехидно взглянул на Гелугвия.
– Довольно, довольно, – примирительно сказал последний. – Давайте всё же поговорим о «нулевой» карме. Дарима, прости, что прервали. Так что ты можешь нам сказать по этому поводу?
Девушка к этому времени уже практически справилась с собой, мне лишь на миг показалось, что по её заострённому восточному лицу блуждает чуть заметная ехидная улыбка, которую выдавал мне блеск её родных карих глаз.
– Помните, я недавно вам уже говорила, что стопроцентно доказать существование причинно-следственной связи невозможно? Можно только просветлиться и тогда духовным зрением увидеть единую картину всего.
В ожидании новых откровений люди устремили взоры к говорившей.
– Под «нулевой» кармой вы понимаете некое изначальное состояние, которое вам хотелось бы запечатлеть в памяти вычислителей в надежде получить вожделенное доказательство. Хорошо. Но я вас спрошу: а как вы себе представляете это «нуль-состояние» всего?
– Честно говоря, вообще не представляем, – сказал Штольм. – Расскажи нам.
– Я могу только пересказать, что в сутрах написано.
Дарима вздохнула, закрыла глаза и произнесла нараспев:
«Время от времени, монахи, настаёт пора, когда по истечению длительного периода этот мир свёртывается. Когда свёртывается мир, то существа по большей части переходят в мир сияния. Там они находятся долгое, длительное время, состоя из разума, питаясь радостью, излучая собой сияние, двигаясь в пространстве, пребывая во славе.
Время от времени, монахи, настает пора, когда по истечению длительного периода этот мир развёртывается. Когда развёртывается мир, то появляется пустой дворец Брахмы. И тогда то или иное существо, оттого ли, что окончился его срок или окончилось действие заслуг, оставляет существование в сонме сияния и вновь рождается во дворце Брахмы»13.
– Да, вот бы такая безоблачная ясность как в сутрах была у меня в мозгу! – восхитился я услышанным. – Но опять тут этот загадочный Брахма…
– Мне тоже нравится, – начал Гелугвий. – Но даже если мир свёртывается, информация о том, что было, всё равно должна быть где-то записана. Должна где-то обитать.
– Хм… – недоверчиво выпятил губу Штольм. – А можно тебя спросить: кому же она это должна?
Гелугвий посмотрел на собра�