хочу спросить тебя… о ней, – негромко сказала Марина, – но не хочу показаться навязчивой и уж тем более не хочу, чтобы ты… Чтобы тебе снова стало больно.
– Прошло семь лет, – с легким вздохом отозвался Яр, – вся боль уже накрепко заперта и запечатана, а ключи, пожалуй – не у меня. Я их выбросил, а кто подобрал… я даже не знаю. Может, они как раз где-то здесь – в этом озере… – он неопределенно махнул рукой в сторону дальнего берега.
– Скажу честно – ты пугаешь меня, – Марина осторожно опустилась на траву рядом с Яром, но не слишком близко – в шаге справа.
– Прекрасно понимаю тебя. Но, Рин, – Яр виновато покосился на нее, – у меня нет выбора. Я объясню тебе, почему. А ты уж сама решай, что тебе делать с этой информацией. У тебя, в отличие от меня, выбор будет.
Марина внутренне подобралась. Речи Яра все больше начинали напоминать бред сумасшедшего. Надеюсь, в случае чего я смогу убежать, выбраться отсюда сама… Ох, зря надеюсь. Не найду я дорогу…
– Я расскажу тебе. Это обязательное условие, – Яр повернулся к ней. – Всё в нашей жизни не случайно, в том числе и нежданные находки, и счастье. И к сожалению, и боль, и потери. Я нашел… человека, который стал моим миром. Она была прекрасной женщиной. Умной, веселой, доброй. Почему-то полюбила меня… Хотя и это тоже было условием.
– Условием чего?..
– Всё по порядку. Мы прожили вместе шесть лет, и я почти поверил в то, что всё это по-настоящему… А потом она просто ушла. Не в смысле – ушла к другому, или к маме, или куда там еще уходят разочаровавшиеся супруги. А просто – ушла. Для меня ее не стало. Для мира ее не стало. А я… Я был не готов, – Яр отвернулся, уставился на кромки деревьев на противоположном берегу и замолчал.
Марина напряженно вслушивалась, но тишину нарушали только комариный звон и тихий плеск волн, легонько поглаживающих торчащие из песка корни прибрежных кустарников.
– Я заболел. И оказался здесь. Я ведь живу очень далеко отсюда. А путевку мне почему-то дали именно в этот захолустный санаторий. От профсоюза выдали, можешь себе представить? У нас в обычный профилакторий при университетской поликлинике обычно путевки не допросишься. А тут и лечение недешевое, и дорогу профсоюз оплатил… Чудо, не иначе, – Яр усмехнулся. – И вот я приехал, не зная, зачем, от чего мне лечиться, зачем вообще вставать по утрам и куда себя девать в течение дня. И тут началось…
– А ты не думал, что это…
– Попытка убежать от реальности или еще что похуже? – перебил Яр. – Думал, конечно. Я ведь философ. И всё привык подвергать сомнению. А потом пришел к выводу, что, во-первых, мне все равно, чем объясняется происходящее, если мне так легче, а во-вторых, определенные доказательства реальности этого происходящего я все же получил, и они оказались для меня достаточными.
– Что за доказательства? И что тут происходило-то?
– Пока я не могу рассказать тебе всё, – Яр виновато