чтобы семерка была твоей, да?
Апистия, та женщина, что оперировала девушку, кивнула, по-прежнему со смущением.
– Какие вы, в сущности, дети. – В голосе мужчины послышалась теплота. – Ты ведь считаешь, что лучше справилась бы с ними?
Апистия кивнула.
– О, да, у тебя бы они по струнке ходили! Но мне не надо, чтобы они ходили по струнке. Семерке не нужна железная дисциплина, в слабых, по сравнению с твоими, руках Надин они раскроются лучше.
– Я вижу, – Апистия фыркнула, ткнув пальцем в оставшуюся руку бесчувственной девушки. Запястье хрустнуло и повисло на сухожилии. – Вы не возражаете, если я закончу ампутацию?
– Валяй, – согласился мужчина, по-прежнему сидя на столе. Апистия стала настраивать лазер, мужчина продолжил: – Твой план только тогда совершенен, когда даже неожиданные события идут ему на пользу. А то, что произошло, неожиданным никак не назовешь. Не стану вдаваться в долгие объяснения, просто поверь мне, все идет по плану. И кстати, семерка – не фавориты, как ты могла бы подумать. У меня нет фаворитов – я знаю, что те, кто сегодня впереди, могут завтра оказаться сзади или вообще сойти с дистанции. У каждой цепочки есть шанс стать прима-цепью, у каждого куратора – доказать, что именно его обучение – самое эффективное. И наоборот – те, кто сегодня, сейчас лучшие, завтра могут оказаться в отбраковке. Успех – такое же искушение, как препятствие или неудача, но больше срезаются не на неудачах, а на успехе.
Апистия молчала, и мужчина продолжил:
– Надеюсь, ты меня поняла. Видишь ли, мне совсем не все равно, когда кто-то из моих любимых детей чувствует себя обиженным. Я создавал вас не для страданий. Оставьте страдания попам, мои дети созданы для того, чтобы торжествовать со мной. Я жду, что ты приободришься, ты нужна Проекту не меньше, чем Надин.
– Я… – Апистия отсекла руку, но, видимо, не совсем аккуратно, и сейчас с помощью небольшого тихо гудящего инструмента обрабатывала срез, тампонируя выступающую кровь. – Я сделаю все, как нужно. Не сомневайтесь. Для меня важно было услышать то, что вы сказали. У меня никого нет, кроме вас.
– У тебя есть сестры и братья, – возразил мужчина. – Вы, может быть, не в лучших отношениях, но они – твоя семья. Апистия, Апистия, против нас весь мир, а вы выясняете, кто из вас больший. Найдите повод сплотиться. Вскоре вам придется действовать совместно. Я говорил тебе об этом.
– Я не хочу в это верить, – Апистия резко дернула головой, отрицая сказанное. – Вы не можете нас оставить. Вы – наш бог, вы – душа и тело Проекта…
– И его мозги, – напомнил мужчина. – Потому вас трое: тело – это Барака, душа – Надин, а мозг – ты, моя девочка. Звучит немного иронично, но у нас с тобой особые отношения, ты же знаешь.
Женщина кивнула. Она выпрямилась и, подойдя, обняла мужчину. Тот похлопал ее по спине и отстранил:
– Я вижу, ты в порядке. Ладно, мне надо к нашим овцам. Я слышу, Надин уже на подходе.
Его фигура замерцала, словно была голограммой, хотя до того не возникло сомнений в материальности мужчины. Затем