в рюмку и размышлял. Мне нужно было ясно представить себе, как исполнить то, что я задумал.
Ключевой вопрос, возникший передо мной, был связан с названиями двух-трех учебников, которыми я пользовался еще в школе. Это были учебники иностранных языков. Назывались они примерно так: «Итальянский за сто уроков», «Французский без мучений», «Как легко и быстро выучить английский» и так далее. Сейчас и здесь мне требовались приемы, отличные от тех, которые использовались в учебниках иностранных языков. Мне было нужно срочно отточить навык, противоположный мнемонике. Теперь я должен был овладеть умением как можно более легко и быстро забывать. Сон забывается тут же, стоит только пройти через ближайшую дверь. От него остается один костяк. А как забыть язык, на котором видишь сны, язык, с которым вырос?
Итак, в моем случае вопрос «быть или не быть?» звучал следующим образом:
Как быстро и легко забыть сербский за семь уроков
Следует иметь в виду, что умение забывать – это особо важная статья в нашей жизни. Кроме того, это великое и таинственное искусство. Память возвращается к человеку циклически. Любая декада воспоминаний вновь возникает на небосклоне памяти, после того как, подобно комете, пройдет свою часть какой-то собственной вселенной. Точно так же, циклически, текут и периоды забытья. Всякий раз, когда что-то забываешь, это означает, что к тебе обращается и окликает по имени кто-то с той стороны. Кто-то с того света подает тебе знак, что хочет вступить в контакт. И если вспомнишь забытое, это значит, что сообщение, которое этот кто-то хотел передать, достигло тебя. Но имей в виду, то, что ты забыл, начинает неизбежно меняться, и когда наконец ты вызовешь забытое в своем сознании, то, что ты вспомнил, всегда будет несколько отличаться от того, что выцвело в твоей памяти… Именно в этой разнице и кроется сообщение.
«Вернемся, однако, к действительности», – рассуждал я. Для начала хорошо уже то, что некоторый опыт в этой области у меня имелся. Как я тебе рассказывал, дважды в жизни я забывал английский и дважды воскрешал его из мертвых. Поэтому мне известно, что языки можно различать и по тому, каким образом они забываются. Сейчас, за время этой войны, мне удалось стереть из памяти и кое-что еще. По-французски я все еще могу свободно изъясняться, однако не разбираю ни слова из того, что мне говорят. С греческим наоборот – сказать ничего не могу, но все понимаю. Одним словом, из войны выходишь полунемым. По-сербски на войне я стал заикаться. И это еще не все. Оказавшись в Боснии, среди всего этого ужаса, я начал забывать имена не только окружавших меня людей, но и знакомых и родственников… Я по-прежнему прекрасно знал, кто они такие, чем занимаются, откуда они мне известны и какой у них характер. Вспоминая их, я отчетливо представлял, как они выглядят, однако целые поколения стерлись из моей памяти, целые мегаполисы живущих во мне людей остались без имен и фамилий, я передвигался по миру, ставшему безымянным, девственно чистым и свободным от имен, как во времена до Адама. Наконец, в Боснии я забыл и собственное имя. «Вот прекрасная основа для начала