чтобы поддерживать служивое дворянство – новую опору государства.
Церковь, разумеется, изо всех сил сопротивлялась, защищая монастырскую собственность, поэтому дело закончилось компромиссом: старое отбирать не стали, но и на новые земельные приобретения церковь уже не могла рассчитывать. К тому же некоторые монастыри лишились права беспошлинной торговли.
Критике тогда подверглись многие аспекты церковной жизни, которые подрывали авторитет РПЦ. Предлагалось даже ликвидировать неподсудность монашества и духовенства обычному суду. На тот момент церковный бастион устоял. Тем не менее и эта справедливая цель была обозначена уже тогда.
И за всеми этими реформами (или хотя бы попытками реформ) так или иначе прослеживается роль Алексея Адашева и его сторонников. Хотя, как это порой случается с эволюционерами, оправдания своим преобразованиям, чтобы успокоить общество (да и самого царя), они искали не в будущем, а в прошлом. Большинство новых законодательных актов сопровождалось пояснениями, что речь идет о «восстановлении порядка, существовавшего при Иване III». Реформам придавался вид мер, направленных против тех злоупотреблений властью боярами, которыми действительно были переполнены несовершеннолетние годы Ивана IV.
Если перебросить мостик во времена не столь отдаленные, то можно вспомнить, как в период перестройки внутрипартийные оппозиционеры КПСС тоже прикрывались рассуждениями о «возвращении к ленинским нормам партийной жизни». И здесь можно увидеть все то же «лукавство по необходимости» – это был единственный островок, на котором реформаторов не могли затоптать политические динозавры.
Особо стоит отметить роль Алексея Адашева во главе Челобитного приказа (или Челобитной избы – это учреждение поначалу называли и так). Дело в том, что само появление подобного учреждения, куда можно было обратиться с жалобой даже на боярина и которое играло роль контрольного органа, явилось детищем самой благотворной атмосферы того времени. Челобитный приказ стал для государства на время высшим апелляционным ведомством. Причем, судя по наставлению, которое дал государь Адашеву при назначении, Иван IV прекрасно отдавал себе отчет, с какими трудностями придется тому столкнуться. Наставление Ивана дает представление и о том, как государь относился в ту пору к своему главному помощнику:
«Алексей! Взял я тебя из нищих и из самых молодых людей. Слышал я о твоих добрых делах, и теперь взыскал тебя выше меры твоей ради помощи душе моей. Хотя твоего желания и нет на это… Поручаю тебе принимать челобитные от бедных и обиженных и разбирать их внимательно. Не бойся сильных и славных, похитивших почести и губящих своим насилием бедных и немощных. Не смотри и на ложные слезы бедного, клевещущего на богатых, ложными слезами хотящего быть правым. Но все рассматривай внимательно и приноси к нам истину, боясь суда Божия».
Причиной охлаждения Ивана Грозного к реформаторам принято считать два события.