в 1825 году сражение против 6000 туземцев на Целебесе.
В 1819 году, после того как удалось выведать все секреты Конгрева, в Германии начали появляться собственные монографии по вопросу применения ракет. Больше того, в австрийской армии был организован специальный ракетный корпус, успешно сражавшийся во время войны с Италией и Венгрией в 1848–49 годов. Почти одновременно специальная ракетная часть появилась и в Пруссии.
Развитие нового оружия шло своим ходом, однако в конце 1860-х годов большинство ракетных частей в армиях Европы были расформированы. Причина в том, что артиллерия тоже не стояла на месте: появился бездымный порох, орудия стали заряжать с казенной (тыльной) части ствола, увеличивалась дальнобойность и точность стрельбы. Хотя ко второй половине XIX века значительно улучшилась и точность ракет, они все же никак не могли соперничать с самыми современными орудиями. К тому времени морские и полевые дальнобойные пушки с расстояния в несколько километров двумя-тремя выстрелами легко поражали даже одиночную цель небольших размеров.
Последнее сообщение о боевом использовании ракет в XIX веке относится к России. Оно имело место во время затянувшейся Туркестанской войны. Доклады полковника Серебренникова, участвовавшего в той кампании, содержат много высказываний о «ракетных установках», но дают о них весьма незначительную информацию. В «Технической энциклопедии», опубликованной в 1897 году, например, сказано, что эти ракеты имели диаметр около 50 мм и весили примерно 4 кг. Эти «ракетные установки» напоминали треноги топографов, только на месте прибора находилась пусковая труба. Первое упоминание о применении ракет в Туркестанской войне относится к 1864 году, а последнее – к сражению при Геок-Тепе, которое произошло 12 января 1881 года. Вскоре ракеты повсеместно были сняты с вооружения.
Второе рождение европейских ракет связано не с их боевыми возможностями, а с принципиально новыми идеями, которые ракеты своим существованием порождали. Впервые мысль о возможности применения ракет для спасения людей с терпящего бедствие корабля путем перебрасывания на борт троса пришла в голову прусскому ткачу Эрготту Шеферу, который сделал нужные чертежи и представил их в 1784 году командующему артиллерией прусского короля Фридриха II. Специальной комиссии офицеров было поручено определить ценность идеи, но большинство из них знали о море только по книгам и решили, что изобретение непрактично.
Через тринадцать лет после Шефера аналогичное предложение выдвинул английский лейтенант-артиллерист Келл. На этот раз идея отвергнута не была, но никто не подумал о принятии каких-либо конкретных мер. Для реализации ее понадобились страшная катастрофа и пытливый ум. Однажды королевский военный инспектор Джордж Мэнби стал свидетелем того, как вместе с выброшенным на мель кораблем погибли шестьдесят семь человек, и в этот момент он вспомнил о предложении Келла. Мэнби сам построил мортиру, с помощью которой с 1807 по 1823 год на побережье в Норфолке спасли