этого широко улыбнулся.
– Это подразумевается само собой.
– У вас на Западе сложилась ложная предпосылка, что в России все женщины доступны. Уверяю вас, это вовсе не так. Это у вас была сексуальная революция, а у нас просто экономические трудности. Раньше общаться с иностранцами нам запрещало КГБ.
– Теперь не запрещает?
– Теперь не запрещает. Но я не желаю заводить шашни с представителями других держав. Кто знает, что у вас на уме?
– На уме у нас то же самое, что и у ваших соотечественников. Но я категорически против слова «шашни». Если, конечно, я его правильно толкую.
– Ого… Так у вас по отношению ко мне серьезные намерения?
– Именно.
– Любовь с первого взгляда? Тогда женитесь!
– Я согласен, – быстро сказал Сержио.
Яна расхохоталась.
– Согласны жениться на мне? Вот умора! Спорю, что вы согласны жениться, но только не завтра, потому что у вас временные затруднения. Например, как раз сейчас идет бракоразводный процесс.
– Как вы догадались? – мрачно спросил Сержио. – Дела мои обстоят именно так – я развожусь.
– Позвольте еще вопрос, – не унималась Яна. – Мы с вами встретились в Лефортово, в Бригадирском переулке. Как вас туда занесло?
– Судьба, наверное, – сказал он чистосердечно. – Там живет сестра моей матушки. Я наносил ей визит. И чем, простите, Лефортово хуже или лучше другого места?
Яна закурила четвертую сигарету и поняла, что нервничает. Или она в самом деле сошла с ума? Этот Сержио выглядит таким простодушным. Неужели она обозналась? Правильно говорят художники, что фотография может легко ввести человека в обман. Это хороший портрет делает человека действительно узнаваемым. Портрет запечатлевает значительный кусок жизни, а фотография – только миг. Свет не так упал, позирующий поморщился, обиделся, губу закусил – и вот ты уже похож не на себя, а на соседа из пятой квартиры. Недаром на границе чиновники десять раз на тебя взглянут, сличая с фотографией.
А Сержио тем временем опять вцепился в салфетку и бубнил на одной ноте, что он хочет видеть ее каждый день, он хочет гулять с ней в парке, ходить на выставки, кататься на катерах или лодках по Москве-реке, он также хочет покупать и дарить ей красивые вещи…
– Вот последнее не надо! – прикрикнула Яна. – И в ресторанах я плачу за себя сама.
Здесь она откровенно врала. Никогда в жизни она не платила за себя в театрах, казино и ресторанах, но в глазах итальянца ей хотелось выглядеть сильной и удачливой. И еще она его боялась, хоть и уговаривала себя, что это просто нервы. Иногда вдруг глянет искоса, и у Яны неизвестно откуда появляется ощущение, что белобрысый Сержио только играет в застенчивость, а на самом деле он совсем не такой. А какой? Крутой, только ваньку валяет.
Танцевали, да… Он очень нежно держал Яну за талию. Во время танца Яна поинтересовалась, не занимался ли он когда-нибудь нефтью. Ах, нет? А со многими ли русскими бизнесменами он знаком? Ах, со многими?
– Вам нужны фамилии? – спросил вдруг Сержио деловым и несколько отчужденным тоном.
– Нет.