девушек! В них больше проку, чем в старых летописях!
У молодца слова не расходились с делами – он обнимал за плечи двух стройных длинноволосых красоток, шатенку и блондинку. Седой архивариус выкрикнул в ответ надрывным старческим фальцетом:
– А вы, милорд, нежели куражиться да зубоскалить, лучше заберите с собой дюжину книг! Ваш плот большой и крепкий, и вы неплохо управляете им. Книги будут сохраннее у вас, чем у меня!
– Зря так думаете, мэтр! Нас ждет долгий путь, когда мы доберемся до суши. Нам будет не до ваших бесценных фолиантов. Придется вам самому заботиться о них, раз не хотите отправить их на дно, где им самое место!
Старик пробормотал проклятье в адрес болтуна. Одна из девушек, пышноволосая и пышногрудая шатенка с серьезным взглядом, порылась в куче тряпья на плоту и бросила архивариусу мешок из плотной непромокаемой ткани. Старик проворно подхватил его. Парень расхохотался.
– Бенни, добрая душа! Готова обречь себя и нас на размокшую еду, но помочь старому книгохранителю, помешанному на своих фолиантах!
– Да хранит тебя Создатель, доброе дитя! А ты, юноша, учись у своей подруги! Она не в пример благочестивее тебя, и ей за то воздастся.
– Мэтр, оглянитесь вокруг. Создатель уже воздал всем за благочестие в полной мере. С нас хватит.
Старик не слушал парня, а совал книги в мешок. Троица на плоту поплыла дальше, вверх по руслу новорожденной реки. Через несколько метров они поравнялись с барахтающимся торговым возком. Легкие, герметичные кибитки оказались отличным плавучим средством. Только их почти не осталось. Весь торговый транспорт в окрестностях столицы испепелило вместе с хозяевами.
Каким чудом уцелела эта повозка, никто не знал. Ее пассажиры походили не на торговцев, а на фермеров. Двое мужчин, зрелый и молодой, схожие лицом, как отец и сын, крепко держали под локти женщину. Та рыдала и рвалась за борт телеги.
– Петри! Сынушка мой! Ангелы Создателевы, за что он, за что не я, старая да глупая?!
– Мать, охолони! – увещевал парень и оттаскивал бабу от края повозки. – Прекрати, мать, ну право же. Радуйся за него, а не голоси! Он нынче в кущах Создателевых, а нам мыкаться. Ни земли, ни скотины, ни денег. Куда податься, чем заниматься, каких горестей еще ждать – кто ответит? Священники погорели, а магики государыню предали. А Создатель по нам прошелся сперва огнем, потом водой. Никого над нами не осталось. Возблагодари Создателя, что забрал к себе Петри. Его пожалел, а нас оставил мыкаться неприкаянными.
Жестокие слова сына достигли чувств и сознания женщины. Она отпрянула от края и рухнула задом в центр повозки. Безжизненный взгляд уставился в невидимую точку на плоском пустом горизонте.
Зубоскал с крепкого плота, плывущего против течения, окликнул фермерского сына:
– Эй, парень! Лови!
Тугой кошелек полетел в возок и гулко звякнул, ударившись о борт. Отец и сын ошалело уставились на кошелек, а затем дружно повалились на колени.
– Благослови